Супермодель в лучах смерти

Рогожин Михаил Владимирович

— Ты прости, граф, знаешь же эту суку, она же не отвязалась бы. Давай выпьем за твое решение.

Павел охотно налил коньяк в две пузатые рюмки. Леонтович выпил одним глотком и вышел из каюты.

Татьяна вопросительно посмотрела на него. Он постучал себя по голове и красноречиво развел руками.

Вслед за ним вошел Егор. С порога он попросил прощения у Любы и было ясно, что он не замечает непохожести. Павел и не сомневался в нем. Шкуратов постоянно находился в зацикленном на своей

персоне состоянии. Он и не помнил, как выглядела настоящая Люба. Да, пожалуй, вернувшись в Москву, он и графа-то, встретив в ресторане Дома кино, не признает.

— Тебе налить? — предложил Павел.

— Само собой. Пусть выздоравливает, — одобрил Егор, взял протянутую рюмку, выпил и крепко пожал графу руку. — Рад за вас.

Павел открыл дверь и артист с важным видом вышел, чтобы посоветовать Татьяне не позориться перед всем честным народом.

Янис уже раздумал идти, видя явную глупость положения, в которое их всех поставила взбалмошная артистка. Но Татьяна посмотрела на него испепеляющим взглядом и прошипела:

— Иди, котик.

Янис вошел. Он толком к этой девчонке никогда и не приглядывался. А тут и вовсе не на что было смотреть. Лежите задранным носом больная блондинка и тяжело дышит.

— Может вызвать врача? — спросил ради приличия Янис.

— Нет, — прохрипела Антигони.

Что-то знакомое промелькнуло в интонации. Янис еще раз взглянул на девушку, и их глаза на секунду встретились. Она не торопясь прикрыла веки. Но грека озадачила неуловимая схожесть с какой-то хорошо ему знакомой женщиной. Он не мог сразу вспомнить, с кем. Но сомнения закрались в его голову.

— Выпьем за наше будущее счастье? — слишком рьяно предложил граф.

— Рано еще, — отказался Янис и поспешил выйти.

— Ну, что? — схватила его за руку Татьяна.

Янис задумался. Покачал головой и неопределенно ответил:

— Пока не понял. Но кого-то она мне напоминает. Во всяком случае, ты привела меня сюда не напрасно. В другой раз мы уже более внимательно займемся этой девчонкой, — и он в задумчивости поспешил в кают-компанию.

После ухода грека Павел подсел к Антигони и приободрил ее:

— Ты потрясающая актриса! Никому и в голову не пришло сомневаться!

— Ошибаешься. Янис меня узнал.

— Не может быть! Я наблюдал за его реакцией.

Антигони тяжело вздохнула, сбросила со лба влажное полотенце.

— Поверь мне. Он будет мучительно вспоминать и под любым предлогом постарается увидеть меня еще раз.

Павел уже привык относиться к Антигони серьезно. Он верил ее интуиции и не собирался спорить с ней. Теперь необходимо помешать Янису понять до конца, кто же был перед ним. Но как это сделать? Граф тяжело опустился в кресло и закурил.

Антигони, казалось, и впрямь

заболела. Лежала и смотрела в потолок. Ни один из них не мог придумать выхода из создавшейся ситуации, а уговаривать себя, что все обойдется, было бы верхом легкомыслия.

— Ты должен помириться с этой женщиной. Она обязана стать нашим другом. Только она может убедить Яниса в том, что я — Люба.

Павел не стал обсуждать предложение Антигони. Он встал, потушил сигарету и вышел из каюты, закрыв за собой дверь на ключ.

Татьяну он нашел в баре «Сафо». Она пила виски со льдом. Рядом с ней никого не было. Павел сел напротив и заказал себе двойной коньяк. Татьяна никак не отреагировала на его появление.

— К чему было устраивать эти смотрины? — спросил граф.

— Чтобы доказать, что никакой Любы не существует.

— Доказала?

— Не твое дело.

Бармен принес графу коньяк. Павел сделал несколько маленьких глотков.

— У меня к тебе очень серьезный разговор.

— Собираешься каяться? — спросила она с горькой усмешкой обманутой женщины.

— Не в чем. Надеюсь на твою порядочность. Я спас тебя, значит, за тобой кое-какой должок.

— Хочешь, чтобы я прикрывала твоих проституток! — взвилась Татьяна.

Павел подождал, пока она успокоится, и продолжил:

— Ты права. В моей каюте действительно не Люба. Но я здесь ни при чем. Мы все находимся в ловушке. Твой друг Маркелов и Апостолос, прикрываясь этим круизом, совершают немыслимое преступление. Они контрабандой везут в трюм их радиоактивные отходы. Мы все получаем огромные дозы облучения…

Татьяна, будучи по натуре очень эмоциональной, подняла на него глаза, полные ужаса.

— Так вот. Интерпол знает об этом. Женщина, половшая ко мне в каюту, должна предотвратить заход судна и наши воды. Иначе эти отходы попадут в Россию.

— Кто она? — все еще не веря услышанному, спросила Татьяна.

— Антигони, бывшая любовница Апостолоса.

— А теперь твоя?

— Нет. Я тебе не вру. Сейчас не до романов. Под нами в трюмах тонны радиоактивных отходов.

— Закажи мне двойной виски, — попросила Татьяна, находясь в шоке от услышанного.

Павел сам отправился к стойке, решив дать Татьяне время переварить информацию и ужаснуться. Вернулся он с виски и кофе и увидел в ее глазах мстительную решимость.

— Так вот почему этот подонок сделал меня президентом круиза! Прикрылся именем. Я не понимала тогда. Чувствовала, что использует меня, но не могла понять, в каком качестве. Даже поверила в его искреннюю любовь. Дура!

Павел не сыпал ей соль на рану, а ждал, когда Татьяна окончательно созреет. При ее импульсивном характере много времени не потребовалось.