Суперобъединение или второе пришествие Христа
Шрифт:
– Экипаж, - ворчливо, еле слышно отвечал Даргавс, - занимается разборкой со странным, меченым старпомом. Помощники отворачиваются от чифа. Идут разборки по поводу скудости питания.
Третий помощник себе на уме, четвёртый помощник балбес.
Грузовой помощник нейтрализован.
Сраный старпом недобит. Чиф наиболее опасен.
Контрабанда в сто миллионов долларов
– Лимон зелёных, соображал и считал процент "наградных" я, -
это один
Я бешенно запоминал: "Азиз Ильич Вакулян. Понятно. Не урузуметь только, какой национальности Ильич. Не то перс, не то армянин, не то русский. Курбаши? Ну, ничего. Я ему покажу чёрную метку. Его алмазные подвески теперь у меня, как у д?Артаньяна в кармане камзола".
Информации было предостаточно, надо было красиво и незаметно уйти. Доставая из кармана мини пинцет, я потянулся к пожарному извещателю, с ненавистью глядя через щель двери на контрабандистов. С тоской вспоминал именной автомат Калашникова, со складным прикладом, подаренного мне "дядей Васей", генерал-полковником Маргеловым.
На сороколетие Воздушно десантных войск, после отличной стрельбы вслепую из автомата "от живота" со сложенным прикладом, в 1970 году, дядя Вася приказал прикрепить на моём оружии именную серебрянную табличку. Зачислил дослуживать срочную службу в 104-й полк 76-й дивизии, в шестую роту. Автомат хранился в части, в шестой роте, где я служил.
Бесшумные манипуляции с пожарным извещателем принесли плоды. Звонки громкого боя, звонки пожарной тревоги вымели шпионов-контрабандистов из совещательной каюты на капитанский мостик. Когда недоумки ушли - выбрался из сортира. Прихватив кальку со стола из-под чертежа, сунув её в карман, не спеша, по дальнему трапу, поднялся за международными осетино-чечено-ингушскими террористами на крыло мостика.
На мостике выяснили, что тревога была ложная.
Вопросы
– Полумесяц, серп и молот. Звезда Давида при свастике. Противоречивый натюрморт, - размышлял я в своей каюте.
– Сраный, странный старпом и грузовой помощник, нейтрализованы, нейтрализованы, - мысленно повторял я, - как это: нейтрализованы?
Двадцать один год назад, на теплоходе "Поэт Лермонтов", как завербованный агент ЦРУ, я уже сталкивался с ребятами из Главного разведывательного управления Генерального штаба вооружённых сил СССР. Советские разведчики приклеили мне кличку "Меченый". Умники на мою жизнь выписали чёрную метку. Не подозревали советские фашиствующие молодчики, что я кое-что смыслю в их работе. Тогда мне было 22 года. Сейчас 44. Опыта не занимать.
– ГРУшник Даргавс сказал, что старпом "сраный", - размышлял я, - это понятно, а почему странный? Может и помощник странный? Надо приглядеться к грузовому помощнику.
Глава 9. Ступор
Дубровский.
Уж трепещут синие зарницы,
Вспыхивают молнии кругом,
Вот где копьям русским преломиться,
Вот где саблям острым притупиться,
Загремев о вражеский шелом!
О, руская земля! Ты уже за холмом.
"Слово о полку Игореве"
Дубровский
У грузового помощника была фамилия Дубровский, именем второй штурман был Александр. Был он родственником бедному дворянину Владимиру Андреевичу Дубровскому, литературному герою А.С. Пушкина.
На первый взгляд поведение штурмана Дубровского не вызывало удивления. Приглядевшись, заметил какую-то тупость, и похожесть поведения капитана и его помощника. Казалось, что судоводители находятся в каком-то ступоре, их воля находится всецело в руках собеседника. Весёлый и сообразительный в начале рейса грузовой помощник, превратился в недалёкого штурмана. Тупой штурман бестолково занимался погрузкой пилолеса на российском судне "Каяла".
– Грузовой помощник нейтрализован, кто следующий?
– думал старший помощник капитана, твой непокорный слуга, умный, любезный и проницательный читатель. Глупой читательнице следует знать, что судоводитель становится зомби, находясь в состоянии ступора. Состояние оцепенения наступает в результате психофизической микстуры современной мафии. Психотропным ядом подчевали судоводителей Гиппокрит-Даргавс, и его сподвижники из ГРУ. Для того, чтобы лишить человека собственной воли.
Псохофизическая микстура
Когда и как подливали в пищу специальную микстуру, сделанную, как полагаю, в лабараториях ГРУ, до сих пор сказать не могу. Скорее всего, микстура находилась в запечатанных жестяных банках с пивом. Пивом старпома угощал хмельной капитан. Алкоголем я стал увлекаться умышленно, чтобы снять подозрения. Даргавс слишком часто заглядывал мне в глаза.
О том, что я в ступоре, под влиянием ГРУ-микстуры, догадался, когда в состоянии оцепенения слушал в каюте капитана гипнотический монолог Даргавса об убитой НКВД осетинской семье. Судовой врач показывал фотографии убитых осетин и, пристально глядел в глаза, так, что я понял, что он следит за размерами моих зрачков. Кавказец что-то говорил о кровной мести, колдовал, страхом загоняя волю клиента в рабство.
Утром, немного очухавшись, понял, что убитые были его родственники. Уничтожая мою волю, а значит и меня, своей микстурой, он мстил за родственников всем русским. Всем, кто встал на его пути.
ГРУ, мафия, какой-то чурка-араб-Бен Ладен и какой-то имам, вмешались в мою жизнь. Я был вынужден ангелом-мстителем нарушить спокойную жизнь нелюдей-мафиози.
Глава 10. Перевод разума на категории войны