Суперобъединение или второе пришествие Христа
Шрифт:
Он солдат ещё живой!
Вечно живому фронтовику, Василию Тёркину приказал спасти солдата Твардовского на переправе русской личностной чести от коллективного грузинского беззакония. Спасти в ледяной воде переправы, частного мнения многочленов России от трёхглавого мнения одночлена Сталина-Коба-Джугашвили.
Никогда не зарьтесь на то, что вам не по зубам
Рафаэля Сабатини, вместе с капитаном Бладом отправил истопниками в монастырь кармелиток,
– Вы оказались по зубам Арабелле Бишоп, - сказал я на прощание Бладу, докторишке-пирату, и его создателю, не то итальянцу, не то англичанину, не то историку, не то беллетристу.
Рыба-меч кладенец
Эрнесту Миллеру приказал прекратить пораженческие настроения и заставил написать книгу "Здравствуй, оружие!".
– Бери пример с Хеменгуэя, - говорил я Миллеру, - как старик, я у него выловил рыбу-меч кладенец, пригодный для борьбы с примитивным мировоззрением человечества. Меч годится для борьбы с психофизическими отделами Главного разведывательного управления Генерального штаба вооружённых сил министерства обороны СССР и России.
Ейной мордой в крайнюю харю
Методом Жукова Ваньки, тыкал я харей произведения, в холёные и не очень, морды и рыла писателей-паникёров.
Панаев и Скабичевский
Не отверг я помощь двух малоизвестных литераторов. Их читатель не знает, фамилии их никому не известны. Одного литератора фамилия была Панаев, другого - Скабичевский.
Сан Саныч Фадеев моё отражение
Не отверг помощь и писателя Фадеева.
– Ловко ты, Сан Саныч, - говорю ему, - в предсмертной записке обвинил во всём самоуверенно-невежественное руководство партии СС. (Советского Союза - примечание редактора). А кого ты сделал предателем в "Молодой гвардии"? Безвинного пацана, который не литературный герой, а имеет реальных мать и отца, и прочих родственников. Настоящий предатель Почепцов, даже не упоминается в романе. Я тоже, гражданин алкоголик, тамбовский товарищ, писатель-волк Фадеев; я тоже в своём произведении "Азы философии", кого ни попадя обвиняю. Вешаю на всех, всех собак, а сам не причём. Audacter calumniare, semper aliquid haeret. Причём, - говорю Фадееву, - ты, как тёзка Сан Саныч, покончил жизнь самоубийством вместо меня.
После выхода в свет моего произведения будут кончать жизнь самоубийством представители самоуверенного невежественного руководства! Они, как и ты, имеют такие же истоки малодушия, как у тебя, реальный трус Фадеев. Ты отождествлял вымышленных предателей Стаховичей с реальными героями Третьякевичами.
Через некоторое время, начинаем говорить, что, как и с Христом, как с Больцманом, как с Маринеско, как с Девятаевым; с Виктором Третьякевичем, может быть, тоже ошибочка вышла.
Через пятнадцать лет после войны, награждаем бывших владельцев каиновой печати, награждаем Третьякевичей посмертно.
Cineri gloria sera venit. Post mortem, мёртвым - вечная слава! Живым - каинова печать! Получается, что не русский мужик задним умом силён, а руководство России. Задержка мышления от сорока лет до двух веков! Вот она, Русь, кастрированная татарами, подмятая убогим грузином! Весьма трусливая Русь!
Благодаря
Кумир мой Мёртвый Лейтенант
Я дремал, не засыпая, как князь Игорь перед побегом. 11 миллионов 260 тысяч ветеранов Великой отечественной войны встали стеной за меня, выдвигая из своих рядов, мне в помощь, легендарного Георгия Константиновича Жукова.
Маршал Жуков не гнулся перед Сталиным, перед грозным Верховным Главнокомандующим.
Но я приказал капитану Владимиру Макову из 136-й Режецкой бригады маршала арестовать, и утречком, на рассвете, шлёпнуть Жукова у Кремлёвской стены, из трёхлинейки. Приказал добить Жукова из пулемёта Дегтярёва. Русский пулемёт солдаты называли "козлом" за прыгающую, бестолковую стрельбу.
Приказал я казнить Георгия за двурушничество и трусость, проявленную маршалом, в мирное время, перед полковником Брежневым. Полковника, маршал по трусости, включил в свои военные мемуары.
Про Брежнева Георгий Жуков в военное время ничего не слышал, не был с ним знаком на войне. На войне мелкий Брежнев не выглядывал из-за спины крупного Жукова.
– Георгий, - втолковывал я Жукову перед расстрелом, - ты, перед войной не спал ночами, готовя наступательную операцию. Забыл, что перед тобою живой противник, а не строй оловянных солдатиков. Поэтому ты, неграмотный, погубил в 1941 году миллионы кадровых солдат, несмотря на превосходство в количестве и качестве вооружения. Красная Армия в 1941 году превосходила Вермахт. Всего ты погубил 11 миллионов 260 тысяч военнослужащих собственной страны, и хочешь считаться маршалом. Святого из тебя не получится. Это маловероятно, Георгий, несмотря на природную тупость русского человека-раба.
Тело расстрелянного Жукова я велел похоронить в Смоленской области, в городе Сычевка. На могилу полководца распорядился установить окоронованную, прекрасную, как жена Менелая, женскую статую vaterland, снятую с купола Рейхстага, на которой было написано "Sieg und Rache".
По приказу капитана Макова, освобождённый из немецкого концлагеря Мёртвый Лейтенант, в корону немецкой бляди воткнул знамя Победы. Знамя Победы водрузили во ознаменование заслуг Георгия Константиновича.
После расстрела маршала-кувалды никто помощь мне не предлагал. Я крепко уснул, не зная, что утром придётся лететь не в Санкт-Петербург, а в Афины.
Глава 20. Мадрид - Санкт-Петербург
Март 1995 года
Акрополь. Парфенон. Люди! Берегите Храм Девы! Запах смерти.
Скалистый холм с плоской вершиной
После истории с пропавшим багажом, спецслужбы отправили меня и капитана наставника, из Мадрида в Россию, "огородами". Старпом-философ и капитан Дюплесси, ради конспирации, полетели в Грецию, а не в российский аэропорт "Пулково". На крыльцо Санкт-Петербурга мы добирались "через околицу", "огородами", через Афины. В Афинах теплее, чем в Мадриде. В Афинах два дня ждали самолёта в вожделенную Северную Венецию.