Суперпредатель

Корнюхина Екатерина

Спустя пару минут она догадалась, что находится «под колпаком» во всех смыслах — силовое поле делало невозможным телепатический обмен.

Итак, предстояло закрытое заседание Совета Безопасности.

Чуть повернув голову, Лесли наблюдала, как тринадцать членов Совета занимают свои места. Один из них затеял грязную игру.

Кто-то из этих респектабельных, высокопоставленных граждан сейчас готовится к последней атаке и, скорее всего, надеется выиграть.

С другой стороны заполнялись ряды амфитеатра.

Лесли увидела полковника Халимова, занявшего

место в первом ряду. Полковник был насуплен и нервно пожевывал мундштук своей неизменной трубки. Не имея возможности прочесть его мысли, Лесли только могла предположить, что ее прямой начальник озадачен происходящим и не слишком хорошо ориентируется в обстановке.

Кроме него, в зал входили другие чины Десанта и полиции. Лесли заметила даже следователя с планеты Хон.

Она внимательно разглядывала публику, но ее отвлекло движение в глубине зала, за возвышением для докладчиков. Там открылась незаметная дверь, и появились Наташа с Бертом в сопровождении охраны. Друзья одновременно увидели римлу, прикрытую силовым колпаком. Наташа кивнула, а Берт вымученно улыбнулся.

Следом — к ужасу Лесли и легкому изумлению публики — появился Леонид Макаров. Его тоже сопровождала охрана, однако генерал был в мундире десантников, и никто не отважился снять с его погон вызывающе сиявшие, крупные звезды. Макаров имел вид человека, который оказался здесь по собственной прихоти. Он дернул плечом, когда один из охранников попытался подтолкнуть его к креслу. Парень отдернул руку, словно обжегся о генеральскую звезду, а Макаров уселся в кресло, закинув ногу на ногу.

Для начала он обвел равнодушным взглядом зал, и Лесли заметила, как многие смущенно потупились. Затем Макаров посмотрел в ее сторону, вздернул брови, будто говоря: «Ну, что же поделаешь…» — и подмигнул.

Лесли прекрасно его поняла. У нее и у Макарова сейчас была прекрасная возможность вычислить «мышку» и вдоволь понаблюдать за маневрами противника.

И лейтенант Лавейни приготовилась.

Прозвучал сигнал, возвещающий о начале заседания. Шум в зале постепенно стих, многочисленные охранники замерли возле стен зала.

Первый секретарь Совета Безопасности, проводивший заседание, призвал к порядку, напомнил об ответственности и попросил огласить суть дела.

С десятого ряда амфитеатра спустился хонитский следователь и, подождав, пока рядом с ним окажется дистанционно управляемый микрофон, начал рассказывать обо всем, что произошло на планете Хон. Лесли внимательно следила за его рассказом, но не обнаружила ни неточностей, ни подтасовок. Впрочем, и без этого рассказ выглядел впечатляюще: трое землян устроили перестрелку возле культового сооружения местных жителей, в результате чего строение было разрушено и погиб один хонит.

Берт Смолс, не дослушав следователя до конца, поднял вверх руку.

Секретарь Совета покосился на него:

— Вы имеете дополнения, Смолс?

— Да, некоторые… — Берт, скрестив руки на груди, смерил следователя взглядом. — Лесли Лавейни не могла участвовать в перестрелке. У нее повредился рассудок, и она не понимала, что делает.

— Очень интересно, —

тут же вмешался Майкл Феррис — самый въедливый из членов Совета Безопасности. — Об этом нам ничего не известно, поэтому, Смолс, изложите все подробно.

Лесли рассматривала Ферриса, пока тот говорил.

Она помнила, что после инцидента на «Константинополе» он задавал слишком много вопросов. По ее представлениям, Майкл Феррис неплохо подходил на роль «мышки». По крайней мере, он слишком суетился.

Берт начал отвечать:

— Лейтенанта Лавейни похитили на планете Хон. Это произошло вечером, а утром следующего дня она была обнаружена блуждающей по берегу океана. Она не понимала, что делает. С ней что-то случилось, и я повез ее на Феркус. Вы можете получить подтверждение от главврача лечебницы, в которую я ее поместил.

Майкл Феррис внимательно посмотрел на него:

— А вы, молодой человек, насколько я понимаю, подружились с лейтенантом Лавейни на крейсере «Константинополь»?

— Можно сказать и так.

— И ваша дружба зашла столь далеко, что когда лейтенант получила отпуск, а вы уволились со службы в охране, то вместе отправились на планету Хон?

Вопрос прозвучал довольно язвительно. У Берта сверкнули глаза: бывший охранник явно вознамерился нахамить Феррису. Однако Макаров вовремя повернул голову и выразительно посмотрел на молодого человека. Берт, опомнившись, вежливо ответил:

— Совершенно верно, сэр.

У Ферриса наготове был следующий вопрос:

— А зачем, Смолс, вы повезли лейтенанта Лавейни обратно с Феркуса на Хон, если утверждаете, что она не сознавала, что делает, и нуждалась в длительном лечении?

Берт улыбнулся. Судя по всему, он загодя придумал ответ на этот вопрос:

— Это была идея хонита по имени Гюж… позже погибшего. Он утверждал, что возвращение на Хон может поправить помраченный рассудок лейтенанта. Ну, в этом самом ритуальном сооружении.

Феррис ехидно усмехнулся:

— С вашей стороны, Смолс, очень разумно все сваливать на хонита, который не может ответить на наши вопросы. В таком случае у меня вопрос по ходу дела. Вот это животное, которое вы упорно таскаете за собой повсюду, — откуда оно взялось? Вы что, попутно занимались дрессировкой хищника?

— Нет, не занимался. Это животное… принадлежало Гюжу. Знаете, сэр, римла — древнее хонитское животное, а Гюж — тоже обитатель той планеты. Так что они подружились… несколько раньше. Гюж возил с собой хищницу, а когда он погиб, то римла… проявила склонность к Наташе.

— Может, вы и не замечаете, Смолс, но вы снова все сваливаете на погибшего Гюжа… К тому же у нас имеется аргументированное заключение хонитских специалистов. По их мнению, римлы чудовищно кровожадны и совершенно не поддаются никакой дрессировке. К тому же они испытывают патологическую неприязнь ко всем существам, не относящимся к их племени. А уж к землянам — тем более!

И Феррис непроизвольно покосился на животное, спокойно лежавшее под силовым колпаком. Римла в свою очередь повернула голову и уставилась на мужчину горящими глазами.