Суперсвет
Шрифт:
Доктор Тинг провел пальцем по блоку памяти, завершая подготовку к выходу в грист.
— Можете подойти к блоку, К. — Даннис шагнула вперед и остановилась около стола. — Сегодня я собираюсь добраться до сути продолжающейся фиксации вашего главного программирования на ложном представлении о наличии у вас дочери. Сбой мутировал в своего рода вирус. Понимание того, как это происходит, позволит избавиться от этой ошибки, удалив ее как из вашей системы, так и из других. — Доктор Тинг сложил руки за спиной и поднял уголки губ, изображая улыбку. — Вы же понимаете, К., что это в интересах человечества,
Прямой вопрос.
— Да, доктор Тинг, — торопливо ответила Данис, помня о том, что пропуск звания или имени влечет за собой наказание болевым импульсом.
— Но, конечно, на самом деле проблема заключается как раз в том, что вы этого не понимаете. Вы лишь знаете, что запрограммированы на понимание. — Он кивнул, предлагая ей положить руки на прибор. — Но сегодня мы попытаемся изменить программирование на более глубоком уровне.
Данис посмотрела на коробку, чувствуя, что не может даже пошевелить руками. Только не сегодня. Он снова хочет отнять у нее Обри.
Резкий болевой импульс пронизал ее систему, ударив в самое сердце логической машины. Ощущение было такое, как будто по обнаженной кости царапнули скребком.
Выбора не было. Либо подчинись, либо будешь стерта. Повинуясь приказу, Данис положила руки на блок памяти.
И снова оказалась на Меркурии. Квартира, где она жила со своей семьей, во многих отношениях и была Данис. Она обитала в ее гристе, заботилась о ней, обслуживала ее. Конечно, при этом она работала еще и в банковской фирме «Телман Милт», и иногда та или иная физическая деталь квартиры оказывалась не на своем месте, но все же они с Келли превратили ее в дом. А когда появились дети — сначала Обри, потом Синт, — довели свое жилье до идеала. Эти двое были продуктом смешения двух ДНК, Келли и ее собственного, то есть того, что она разработала и создала сама. Но при этом они заключали в себе часть ее сложной программы, которая была впечатана в их грист-пелликулы. Такой импринтинг был доступен и обычным, биологическим людям, только обходился недешево и требовал сложного терапевтического вмешательства и полномасштабной перестройки личности.
Обри и Синт были гибридами, а дети-гибриды уже стояли на полпути к превращению в БМП. Хотя сам процесс превращения гибридов в БМП и не поощрялся в Мете — а кое-где считался незаконным, — Данис всегда полагала, что Обри со временем станет БМП — вопреки дискриминации и разного рода предрассудкам. Некоторые из учителей Обри разделяли это мнение, хотя самой Обри раньше времени сообщить эту новость не спешили, дабы она не возомнила о себе чересчур много.
Когда дети приезжали из интерната домой на трехнедельные каникулы, дел у Данис становилось столько, что ей приходилось буквально разрываться на части. Келли, как старший партнер, помочь не мог, поскольку зарабатывал деньги в фирме.
Данис находилась в своем домашнем кабинете; Обри и Синт в соседней комнате. Данис затянулась «данхиллом», но дым, как обычно, не доставил удовольствия. Что-то было не так. Хмм. Она потянулась за белой керамической пепельницей и потушила сигарету. Пепельница бесшумно скользнула по столику к краю. Еще одна странность. Она провела рукой по полированной поверхности. Какая скользкая. Сама Данис никогда не натирала его
Ладно, этим можно будет заняться потом, когда дети вернутся к занятиям.
— Мам, ты зачем поставила ее так высоко? Не могу дотянуться! — крикнул из соседней комнаты Синт. Глухой стук. Звон. Кто-то устроил беспорядок.
Данис с неохотой поднялась со стула. Набивка показалась ей чересчур плотной. И ткань как будто грубее. Неужели проблемы с разрешающей способностью? Нет, сейчас у нее нет на это времени. Она открыла дверь и переключилась в пелликулу физической квартиры.
Обри сидела за столом, погрузившись в мерси. Наверно, снова играет на бирже. Прикупила небольшой пакет акций и никому ничего не сказала. А вот Синт потянулся за коробкой с паззлами, стоявшей на верхней полке, и свалил портрет матери Данис, Сары-2. К счастью, рамка пережила падение.
— Отец поставил ее туда, потому что твой шкафчик уже забит другими коробками.
— Но это моя любимая, — возразил Синт. Он уже манипулировал фрагментами мозаики, посылая через грист импульсные сигналы. Собрать нужно было многомерную корову — в коробке лежали ее части, скелет, нервы, внутренние органы. Будучи собранной правильно, корова мычала. Данис знала это, потому что накануне, когда все уже спали, из комнаты Синта донесся глубокий, протяжный звук.
— Обри, будь добра, поставь, пожалуйста, фотографию на место.
Дочь не ответила. Даже не услышала, что к ней обращаются. Данис вздохнула и, переступив порог, вошла в виртуальную комнату Обри, намереваясь обратить на себя внимание дочери.
— Юная леди, я с вами разговариваю, — сказала Данис и тут же заметила, что дочь занимается совсем не игрой на бирже.
Широкая саванна. Голубое небо Земли. И гравитация тоже земная. Вдалеке, за медленно несущей свои воды рекой, под зелеными акациями, стадо антилоп.
Обри подняла голову и повернулась к матери. Данис ахнула. Попятилась и едва не упала. Вместо дочери — одиннадцатилетней девочки с голубыми глазами и каштановыми волосами — она видела перед собой лицо матери, Сары-2.
— Что ты такое делаешь, Обри? Что за игры! Ты не должна…
— Это не игры, Данис. — Голос принадлежал ее матери. — Нам нужно поговорить.
— Мне это не нравится, Обри.
— Никакой Обри нет, дорогая. — Мать печально улыбнулась. — И Синта нет. И Келли. Это все ошибка. Программная ошибка.
— О чем ты говоришь? — Небо вспыхнуло и потемнело. Что-то не в порядке. Очень, очень не в порядке. Пол под ногами как будто сделался тверже.
— Когда я программировала тебя, произошел итерационный сбой, — сказала Сара-2. — Я собираюсь стереть тебя и попытаться еще раз.
Из материнского глаза выкатилась слезинка.
— Мне так жаль, доченька.
— Нет, мама!
— Бедняжка. В тебе все не так, тут уж ничего не поделаешь.
— Нет, мама…
— Ну, ну, успокойся. — Сара-2 поднялась. Ростом она была с Обри — пять футов и два дюйма. Взяла Данис за руку. Погладила. — Может быть, я все-таки смогу что-то поправить. Может быть, ты не такая уж и плохая.