СУПОСТАТКА
Шрифт:
подобия плитки. Пришло, вдруг, на ум и засело занозой: выложить пол плиткой и
облицевать стены снаружи.
Спросите, зачем? Не отвечу. Ибо не ведаю ответа: просто захотелось...
Да, я ещ рядом с домом соорудил насыпной погреб, куда складывал запасы на
зиму: грибы, ягоды, сушнная и копчная рыба. Во время похода за мохом, случайно
нашл дупло-улей. Чуток покусали хозяева, но по сравнению с тем мдом, что добыл,
сущая ерунда.
Давно закончились сигареты.
ожидаемой "ломки". Видимо способствовало этому моя загруженность делами: не до
перекуров было.
С добыванием огня пока проблем не предвиделось: были ещ зажигалки, да спичек
упаковка. Потом придтся перейти на дедовские методы: либо трением, либо поискать
камень-огниво.
Из-за отсутствия соли, рыбу, мясо пока сушил и коптил.
С 26 августа моя, вобщем-то однообразная жизнь, несколько изменилась: я
обзавлся хозяйством. Накануне вечером, заготавливая воду для бани, увидел, как к реке
на водопой вышли кабаны. Во мне тотчас взыграл охотничий инстинкт: давненько -
десяток веков!- не пробовал свининки. Утром раненько собрался по полной программе:
топор, лук со стрелами, рогатина, вервки. И отправился на охоту.
Везло мне в этот день потрясающе: сначала обнаружил кабанью лжку. Судя по
пролежням в земле, не временная.
34
Вот ведь что поразительно: сроду не занимался подобным, а нынче вс выполнял
так, словно с пелнок только и делал, что охотился на кабанов. Или будто кто-то мне
подсказывал: делай так и так, и не прогадаешь. Дабы не оставить следов и запаха
человека, предварительно повалялся в траве, натрся землй, затем по указке
"советчика" разместил силки и петли.
Удача была ошеломляющая: в три петли попались! Старая свинья и двое
молоденьких поросят стали моей добычей.
Старую свинью пришлось отпустить - уж больно жалкой и болезненной выглядела.
Поросят же опутал вервками и дотащил к своему жилью.
Не было у бабки забот - купила порося. Вот и я добавил себе заботы, решив
разводить свиней. Эта мысль сверкнула тотчас, едва увидел, что в петли попали
кабанчик и свинка.
Первым делом, не покладая рук, занялся возводить загон. Не мудрствуя лукаво,
поступил так: в пяти метрах от избы стояли деревья почти идеальным ромбом,
промежутки не более метра, так я нарубил жердей и оплл ими стволы. Загон получился
великолепный. В него и запустил сво хозяйство. Подумав, соорудил и домик им.
Вокруг моей избы предостаточно дубов, а значит желудей. Если не лениться, то
можно заготовить корм для свиней
Тыщи лет назад (или вперд?) я поражался и не мог понять, как это трудяжки тща и
бабушка Юля день и ночь копошатся, переделывая уйму дел. Теперь таким стал я: как
заведенный агрегат с широким комплексом программ. Раньше, в прежней жизни, от
утомительной работы страшно уставал, жалел себя любимого: отдохни, поваляйся на
диванчике, ящик посмотри, книжечку почитай, вздремни, наконец, часок-другой-третий. Я
мог бы и здесь Ваньку валять: сам себе хозяин. Но почему-то совсем не тянуло
понежиться на мягком ложе, побездельничать: наскучивала одна работа, тут же
переключался на другую. Либо продолжая незавершнное, либо придумывал новое
занятие.
Как, например, вчера: за день переделал кучу мелких и больших дел, вечер
подступил, сам бог велел расслабиться, отдохнуть, так нет, потащился за валуном,
который присмотрел ещ на прошлой неделе. Я решил положить его на могилу Даши.
Одна сторона у камня ровная, гладкая, будто специально подготовленная, оставалось
только надпись выбить. Потом как нибудь и это сделаю.
При помощи валков и рычага, не шибко быстро я подвигал валун к месту назначения.
После примерно получасовой паузы, вновь пошл дождь, мелкий и частый, с порывами
ветра.
Я преодолел расстояние больше, чем осталось: уже и поляна моя видна.
Прерываться не хотелось, тем более что по мокрому валун двигался шустрее. Вечер
постепенно отступал под напором ночи, когда, наконец, завершил задуманное: валун
прилично лг на место захоронения Даши. Рядом, у изголовья, стоял кудрявый дубок.
Чуть позже высажу живую изгородь.
Вымок, как цуцик. Вроде и не холодно, а лихорадило меня так, что зуб на зуб не
попадал. Быстренько развл костр, заложил булыжники, которыми согрею воду: ноги
попарю, чтобы простуда не прицепилась. Болеть мне никак нельзя: свалюсь - считай,
погиб. Тьфу-тьфу, постучи по дереву!
Ночь наступила внезапно, и пришла шумно: с ветром и ливневым дождм, с
сердитым небесным ворчанием.
Я парил ноги, цедил горячий малиновый морсик и, странное дело, тревожно
вслушивался, как за стенами бесновалась стихия. Сроду не боялся грозы, наоборот,
всегда с восхищением наблюдал росчерки молний, как супермузыку слушал громовые
раскаты. А сейчас как-то не по себе было. Не скажу, что это был страх, но нечто
непонятное и неприятное. Может, я начинаю дичать, и вс же это страх дикого человека?