Супргуа Архангела
Шрифт:
— Территория Илии содрогается от землетрясений, — упомянул Рафаэль об архангеле Южной Америки. — Он опасается возможного извержения, по крайней мере, одного крупного вулкана. И это ещё не всё. Микаэла говорила, что большая часть Европы в плену несвоевременно налетевшей снежной бури, способной убить тысячи.
Елена напряглась при упоминании самой красивой и самой едкой из всех архангелов.
— Ну, хотя бы Средний Восток, — заговорила Елена, заставив себя расслабиться, — кажется, избежал основной угрозы, исходя из того, что я видела в новостях.
— Да. Фаваши
Елена знала, что архангелы Индии и Персии раньше иногда работали сообща, а теперь, когда Неха возненавидела почти весь Совет, казалось, она нормально относится к Фаваши, возможно из-за её юного возраста.
— Это что-то значит, да? Все эти экстремальные погодные явления? — спросила Елена, положив ладонь на грудь Рафаэлю и ощущая дикий жар, исходящий от него. Дождевые капли отбрасывали мягкие тени на её кожу.
— Есть одна легенда, — пробормотал Рафаэль, притянув Елену ближе к своему телу и раскрыв крылья, словно пытаясь её защитить. — Горы задрожат и реки выйдут из берегов, ледяная пурга прокатится миром, а долины захлебнутся дождями. — Он посмотрел на неё своими невероятными нечеловеческими глазами хромовой синевы и добавил: — И всё это случиться… когда проснётся Древний.
От ледяного тона Рафаэля каждый волосок на теле Елены встал дыбом.
ГЛАВА 2
Сбросив оковы, пробирающего до костей, холода, Елена спросила:
— Проснётся Древний? — Рафаэль рассказывал ей о столь древних из его вида, что собственное бессмертие начинало их тяготить. Тогда они ложились, закрывали глаза и погружались в глубокий сон, который длился до тех пор, пока что-то не вынуждало их пробудиться.
— Да, — ответил он, и в этом единственном слове крылась тысяча недосказанности.
Елена прильнула к Рафаэлю и обвила руками за талию, задев ладонями шелковистые перья — удивительный момент близости между архангелом и охотницей.
— Такие беспорядки происходят ведь не каждый раз. Должно быть, Спящих несколько?
— Да, — ответил он отстранённым голосом бессмертного, прожившего намного больше тысячелетия. — Мы можем стать свидетелями пробуждения архангела.
Елена глубоко вдохнула — где-то в уголках разума начали зарождаться кое-какие догадки.
— Сколько архангелов спит?
— Никто не знает, но время от времени происходили исчезновения. Антоникус, Цинь, Заная и…
— Калианна, — закончила за него Елена, изменив положение тела так, чтобы видеть лицо Рафаэля не запрокидывая голову. Её архангел очень хорошо скрывал эмоции, но она начинала распознавать мельчайшие изменения в его глазах, встретивших столько рассветов, что и не сосчитать, ставших свидетелями зарождения и упадка не одной цивилизации. И теперь, стоя спиной к холодному окну, она не остановила его, когда он наклонился и прижал ладонь к стеклу рядом с её головой. Вместо этого, Елена провела пальцами вдоль мускулистой груди и остановилась у талии, заставляя Рафаэля вернуться в настоящее и сфокусироваться на ней, пока спрашивала о кошмаре.
— Ты узнаешь, если твоя
— Когда я был ребёнком, нас объединяла ментальная связь. — Её кожу обдало жаром, но глаза Рафаэля оставались всё такого же нечеловеческого металлического оттенка. — Но я вырос, и связь разорвалась, а затем Калианна обезумела.
Глаза Рафаэля были устремлены мимо Елены, куда-то в непроглядную ночную тьму. Елена привыкла бороться за то, чего хотела и в чём нуждалась. Ей пришлось стать такой, чтобы выжить. Но то, что она чувствовала к этому мужчине, к этому архангелу, было намного мощнее. Елена нуждалась в нём так сильно, что эта потребность порождала внутреннюю силу, которую она никогда бы не обрела, если бы оставалась одна.
— Прекрати. — Он посмотрел на неё глазами, радужки которых окаймлял иней несчётного количества отголосков воспоминаний. — Если позволишь воспоминаниям о ней испортить момент, — напирала Елена, отказываясь отступиться, — испортить то, что сейчас между нами, тогда не важно, Спящая она или нет. Урон будет нанесён. Тобой.
Он молчал какое-то время, но потом обратил своё внимание полностью на неё.
— Ты мной манипулируешь, — заявил он, раскрыв крылья, и оградив комнату от её взгляда.
— Я забочусь о тебе, — поправила она Рафаэля. — Сегодня ты поступил так же, когда не позволил мне ответить на звонок отца. — Тогда она повела себя грубо — потому что испугалась. А она ненавидела страх. Особенно тот, который испытывала перед болью, наносимой Джеффри с непринуждённой жестокостью. — Вот такие вот дела, так что привыкай.
— А если я не хочу? — спросил Рафаэль холодным тоном, погладив щеку Елены большим пальцем.
— Прекрати. Не пытайся поссориться. — Елена знала, что не даёт покою Рафаэлю — страх, что однажды безумие родителей завладеет его разумом и превратит его самого в чудовище. Только вот она никогда не позволит этому произойти. — Если падать — то вместе, — мягко напомнила Елена своё торжественное обещание.
«Елена». — Рафаэль положил руку ей на рёбра, прямо под грудью, а пальцами второй поглаживал её губы.
— Если твоя мама и вправду проснётся, — пробормотала Елена, внезапно ткань футболки стала жутко неудобной. — Что с ней произойдёт?
— Говорят, долгий Сон излечивает возрастное безумие, так что она вновь может присоединиться к Совету. — Правда, в голосе Рафаэля не звучало особой уверенности.
— Попытаются ли другие члены Совета выследить её раньше пробуждения и убить?
— Спящие — неприкосновенны, — ответил Рафаэль. — Причинить вред Спящему — значит нарушить древнейший закон нашего вида. Но нет закона, запрещающего поиски.
Ей не надо было спрашивать, станет ли он искать, она и так прекрасно знала ответ. Оставалось только надеяться, что то, что он отыщет, не будет воплощением кошмара.
— Поговорю с Джейсоном, — добавил он. — Возможно, до него дошли неизвестные мне слухи.
— Он поправился? — Разведчика Рафаэля ранило во время того самого ужасного всплеска силы, превратившего город в пепел и отбросившего Елену на землю. — А Эйдан?