Сурикэ
Шрифт:
Марта де Прэль показалась на пороге своей комнаты, свежая, розовая, цветущая.
Мрачный Взгляд улыбнулся ей и добродушно отошел в сторону, чтобы не мешать прощанию влюбленных.
— Вы уезжаете, г-н Шарль? — спросила молодая девушка.
— Я должен ехать, — печально отвечал молодой человек, — я и так пробыл здесь слишком долго; о, если б я слушался только моего сердца, я бы остался еще. Вы не знаете, как мне тяжело расстаться с вами.
— Я могу судить по тому, что чувствую сама, — отвечала она с грустной улыбкой, — но долг не позволяет
— В Квебек, м-ль Марта.
— Слава Богу! Значит, наша разлука будет непродолжительна: мы также через несколько дней отправимся в Квебек. Зайдете ли вы к нам в отель?
— Можете ли вы в этом сомневаться?
— Нет, я знаю: не бойтесь ничего, приходите смело, я переговорю с моим опекуном, вы будете приняты как следует, понимаете?
— Вы ангел.
— Нет, я только девушка, которая вас любит.
— Благодарю вас, Марта; никогда, никто не будет вас так любить, как я.
— Я знаю, и эта уверенность составляет мое счастье, будьте покойны, у меня есть основание предполагать, что мой опекун не откажет вам в моей руке.
— Вы возвращаете мне бодрость, Марта, я уже падал духом, но я вам верю, я уезжаю почти счастливым, ваши слова помогут мне терпеливо ожидать нашего свидания.
— Пора ехать, — сказал, улыбаясь, Мрачный Взгляд.
— Правда, — отвечала Марта, — поезжайте, мой друг, мой жених, и не сомневайтесь ни в чем.
— О, могу ли я сомневаться, — отвечал он с порывом. Молодая девушка протянула ему руку, он взял ее и страстно поцеловал.
— До свидания! — крикнула ему Марта, порхнула как птичка и заперлась в своей спальне.
— Едем! — сказал Мрачный Взгляд.
— Хорошо, — отвечал он печально.
— Будьте мужчиной, — возразил охотник, — ваше чувство святое, вы будете счастливы, ваша любовь вызывает улыбку у самих ангелов.
— Она так добра и так прекрасна! — пробормотал Шарль Лебо.
— Да, и вы стоите ее любви, ну, едем?
— Да, — сказал Шарль, точно просыпаясь ото сна, — я был так счастлив с ней. Едем!
Он быстрыми шагами вышел из комнаты, как будто желая вырваться из этой атмосферы, опьянявшей его своими нежными испарениями.
Охотники приказали доложить о себе генералу.
— Вы уезжаете, господа? — спросил он.
— Да, генерал, — отвечал Сурикэ, — важные дела, не терпящие отлагательства, требуют нашего присутствия в Квебеке.
— Через несколько дней и я там буду, кругом полное разложение, отечество погибает, нам остается только похоронить себя под развалинами нашей прекрасной колонии.
— Как, генерал, — сказал Шарль с волнением, — вы отчаиваетесь после блестящей победы при Карильоне?
Генерал с горечью улыбнулся.
— В то время как я побеждал и обращал в бегство англичан, они овладели Луисбургом и отняли у нас море, сообщение с Луизианой отрезано; мы пленники в своей собственной колонии, вот в каком положении дела; англичане теснят нас со всех сторон, они располагают шестьюдесятью тысячами войска, мы же можем выставить не более
— Но в таком случае все погибло! — с отчаянием вскричал Шарль Лебо.
— Почти; изменники достигли своей цели, но я им не доставлю возможности порадоваться капитуляции своих соотечественников, я буду защищаться, мы падем, но после того как встретим врага лицом к лицу.
— Вся Канада встанет на свою защиту.
— Надеюсь! Все, что мы можем — это бороться до последнего издыхания и заставить неприятеля купить дорогой ценой наше поражение. Я рассчитываю на вас и всех ваших друзей, господа.
— Мы будем при вас до последнего выстрела, генерал.
— Знаю и благодарю вас, господа. О! Эти негодяи — Биго и граф де Витре! 1
— Что касается графа де Витре, — сказал с мрачной энергией Сурикэ, — то предоставьте его нам.
1
И тот и другой — исторические личности, изменившие отечеству при тех именно условиях, которые читатель находит в нашем рассказе. Не заслуживают ли эти люди быть выставленными напоказ? — (Примеч. авт.)
— Хорошо, поручаю его вам, никогда еще не совершалось более постыдной измены.
— Получили вы какие-нибудь известия, генерал?
— Да, и ужасные; судите сами, у меня от вас нет тайн, к тому же скоро и все о них узнают. Граф Рене, Денис де Витре, один из знатнейших французских аристократов, капитан морской службы, командир фрегата «Слава», лучшего судна во всей эскадре, был атакован англичанами; после весьма вялой обороны он позволил неприятелю овладеть фрегатом, тогда как его обязанность было взорвать его на воздух.
— И он сдался?
— Да, как трус; английское судно, атаковавшее «Славу», было гораздо меньше и слабее; это настолько верно, что когда англичане отправятся вверх по реке, чтобы атаковать Квебек и Монреаль, знаете ли, какое судно будет во главе? Фрегат графа Рене, Дениса де Витре.
— Французский дворянин, осыпанный королевскими милостями! Какая низость! — воскликнул Мрачный Взгляд.
— Мы берем на себя обязанность наказать его, генерал; мы уже это обещали и исполним наше обещание.
— Теперь это трудно, если не невозможно; он будет соблюдать осторожность.
— Если, — с горечью заметил Сурикэ, — нам придется отбивать его у англичан, мы все-таки его захватим.
— Клянусь вам, — прибавил Мрачный Взгляд с чувством.
— Я убежден, господа, что вы сделаете все возможное; если вам удастся овладеть графом, вы окажете громадную услугу отечеству; это послужит для всех страшным уроком.
— Во Франции у него много друзей и защитников, благодаря которым он может избегнуть наказания; поэтому он должен быть судим и казнен здесь, в колонии, в присутствии всего населения Канады и вблизи английской армии, — сказал Сурикэ с лихорадочным жаром.