Суровая Проза, Трилогия(CИ)
Шрифт:
Ещё через пару-тройку минут вертолёт взлетел в небо и взял курс на средиземноморское побережье.
Печальная церемония была завершена, служивый люд принялся разбредаться - кто куда: одни проследовал на вверенные объекты, другие - в жилые палатки.
– А мы?
– спросила Ванда.
– Может, братья и сёстры, в столовую заскочим?
– предложил Егор Леонов, находившийся после недавнего происшествия с тремя успешно-застреленными диверсантами на заслуженном "больничном".
– Лично у меня, когда нервничаю или, к примеру, сильно волнуюсь, аппетит
– Принимается...
Они шагали между идеально-ровными рядами пятнистых палаток, и Лёха ворчливо бормотал под нос:
– А седовласый генерал Смит, оказывается, пиит завзятый. Да, дела-делишки. Кто бы мог подумать. Джунгли, блин горелый, понимаешь, страшная планета. Ну, надо же, придумщик мечтательный...
– Не нравится - придумай лучше, - отстранённо улыбнувшись, посоветовала Ванда.
– Ворчун белобрысый.
– Давно уже всё придумано. Года три c половиной тому назад, по аналогичному скорбному поводу.
– Так зачти. Если, конечно, не замучен стеснительностью излишней.
– И зачту, не вопрос. Только, извини, на русском языке. Слушай.... И когда торжественно, печально, под оркестр гроб тот понесли, стало скучно, вдруг, необычайно. Мы ушли.... Мы ушли в тот сумрак тёмно-синий. В те кусты - сплошная бузина. Помянули над чужой могилой, как ты и просил - тебя.... А вон там - седые генералы. Надрываются, весь белый Свет любя. Похрен. Наливайте, братцы, снова. За - тебя.... Ну, как?
– Внушает...
– А можно и мне маленькой скромной виршей отметиться?
– помолчав с минуту, поинтересовался Леонов.
– Тоже на русском, понятное дело? Спасибо, друзья боевые, за оказанное доверие. Итак.... Вы - психолог? Да, ладно. Вы - клоун из бродячего цирка. В детстве вас видел на арене. Помню.... Что вам надо? Я искренне не лезу в бутылку. Просто оставьте меня в покое.... Как это - поздно? Упал вертолёт, там были люди, которые мне дороги. Да, я печален, и застрелить готов любого, кто станет на моей дороге к моргу, где они лежат - мёртвые - все.... Я клянусь, что буду спокоен. Пистолет отдам без боя, вовсе.... Пропустите, пожалуйста, доктор. Я посмотрю только, как они там - мои Дикие Гуси...
– Аж, до слёз пробрало, - жалостливо шмыгнула носом Ванда.
– Шагаем, пииты в погонах. Шагаем...
Они, набрав на пластмассовые подносы всякой съедобной разности, расположились за дальним столиком.
– Эх, помянуть бы ребят по-человечески, - вздохнул Леонов.
– В том плане, что выпить - по сто положенных грамм.
– Не вопрос, как вы, господа военные, любите говорить, - извлекая из своей объёмной дамской сумочки маленькую плоскую бутылку, хмыкнула Ванда.
– По сто грамм, к моему большому сожалению, не получится. Двести пятьдесят разделить на три, это будет...
– По восемьдесят три, запятая, и три в периоде грамма на брата, - подсказал Петров.
– Ну, и на сестру.... А что это за напиток?
– Виски - "Белая лошадь". Сгодится?
– Она ещё спрашивает. Срочно освобождаем бокалы от пошло-приторного
Они освободили и наполнили. А после этого, молча, и без тостов, выпили. Потом наспех закусили и помолчали...
– А что это, Леон, ты в последнее время такой задумчивый и слегка заторможенный?
– спросил Лёха.
– Ходишь, как в воду опущенный. В том глубинном смысле, что словно бы стукнутый пыльным мешком из-за угла. Причём, точно по темечку.... Случилось что?
– Случилось..., - тяжело вздохнул Егор.
Вздохнул, а после этого подробно, ничего не утаивая, рассказал о неожиданных и кровавых событиях, произошедших на днях в узкой песчаной лощине, расположенной недалеко от приснопамятного Чёрного ущелья. О троих насквозь-непонятных деятелях в светло-бежевых тюрбанах, застреливших уважаемого Аль-Кашара, и о связанном Артёме Белове. О своих метких выстрелах и об отрезанной рогатой голове инкуба, найденной в брезентовом рюкзаке с приметной эмблемой. О странной реакции Аль-Салони и о последовавшей затем драке-схватке, закончившейся смертью молодого бербера. О своём осторожно-взвешенном решении (чисто на интуиции), "замести следы" и о встревоженных многознающих генералах, тут же вылетевших (с неожиданными пустынными трофеями), на некую тайную "столичную базу".
– Ничего себе, дела-делишки, - восхищённо взъерошил ладонью волосы на затылке Петров.
– До чего же наш беспокойный Мир богат на разнообразные загадки, шарады и ребусы. Офигеть и не встать, мать его надолго.... А то, что ты решил слегка "затихориться" и притвориться полностью неосведомлённым - оно очень даже правильно. За излишние знания, как утверждал покойный Аль-Салони, и голову могут оторвать. Причём, запросто, не задавая глупых вопросов и ни капли не сомневаясь.... А на нас с Вандой можешь смело положиться. Никому не проболтаемся. Железобетон и могила.
– Две скромные-скромные могилы на заброшенном сельском кладбище, - зачем-то уточнила девушка.
– То бишь, будем немы, как речные упитанные рыбы. Вот, только...
– Что такое, звёздочка моя медноволосая? Почему ты так побледнела? Чего-то всерьёз опасаешься?
– Понимаешь, древние арабские легенды гласят, что инкубы - очень злопамятные, кровожадные и мстительные существа. Как бы они...э-э-э, не учудили чего гадкого и кровавого. Я имею в виду, в качестве достойной мести за безвременную смерть своего соплеменника.
– Ха-ха-ха!
– деланно рассмеялся Лёха.
– Вот, уж, рассмешила, право слово.... Не существует никаких инкубов в природе. Вообще. Не су-щес-тву-ет.... Сама же только что сказала, что, мол, древние и седые легенды. Понимаешь? Ле-ген-ды...
– Хорошо, просто легенды. Не вопрос. Уговорил. Будь по-твоему, Алекс. Не возражаю.... А откуда же тогда взялась - в том рюкзаке - рогатая козлиная голова на жилистой человеческой шее?
– Ну, мало ли...
– Не юли, милый, пожалуйста, - неодобрительно покрутив головой, проявила настойчивость Ванда.
– Откуда?