Суровые будни невесты императора
Шрифт:
– Потому что я так хочу, – четко сказал он, а Сайлейн почувствовала, как сознание быстро покидает ее. И, уже почти погрузившись во тьму, она успела услышать: – Прости.
Появившийся спустя четверть часа Повелитель был вынужден унять гнев привычным для демонов способом: после того как поместье было тщательно осмотрено, оно перестало существовать.
Приходила в себя Сайлейн с большим трудом: тьма не отпускала, обволакивала, затягивала, манила, обещая все немыслимые блага. И девушка уже всерьез подумывала остаться в этом блаженном состоянии навсегда, когда резко вспыхнул
– Проснулась? – ласковое прикосновение чьей-то холодной приятной руки ко лбу.
Девушка попыталась разглядеть обладательницу голоса, но не смогла. Ее глаза еще не привыкли к яркому свету, что царил в помещении.
– Подожди немного, – словно зная, какие трудности испытывает Сайлейн, сказала женщина, убирая руку. Девушка недовольно застонала. – Тише, у тебя просто жар. Сейчас я принесу лекарство, и все будет хорошо.
– Лекарство?
– Да, горькое и противное лекарство с ужасным вкусом и мерзким запахом, – поделилась наблюдениями незнакомка. Ведьма?
– Простите, а…
– Твой спутник? – поняла женщина. – Он ушел. Оставил мне деньги и ушел. Так что ни о чем не переживай.
– А…
– Когда он вернется? Он не сообщал. Сказал, что уладит дела и навестит нас. Но не бойся: не вернется, так не пропадешь. Я тебя ремеслу научу, помощницей будешь, – заверила добрая женщина.
Ушел. Оставил. Бросил ее. Почему-то девушке стало больно, хотя оснований для переживаний не было. Более того, отсутствие герцога развязывало ей руки. Сбежать от ничего не подозревающей знахарки было гораздо проще, чем от герцога Эвельтанского, в присутствии которого все мысли о побеге испуганно разбегались по норкам. Но почему так обидно?
Кристофер устало выдохнул. Они вышли не в Антракотах – пришлось исказить проход, чтобы демоны, которые бы наверняка проследили путь, не смогли их найти. Исказил, смог задать иной путь в момент перехода, выложился, оставаясь практически без сил, но не справился. Он готов был расплатиться годами жизни, но судьба решила иначе – жизнь переход начал пить из его принцессы. Из его маленькой беззащитной девочки, чье сознание он временно закрыл, погружая в сон.
Переход пришлось прервать, и они вышли в неизвестной ему точке. Здесь, в отличие от Таски, уже царствовала зима. Он снял камзол, желая уберечь девочку от болезни, но холодный ветер был неумолим.
Он дошел до деревеньки, выкупил одежды у старосты и остановился на ночлег. Ночью Сайлейн стало хуже: началась лихорадка. А у него практически не было сил. Разве что огонек разжечь. Но как крохотная искорка могла помочь его болеющей девочке? Эх, если бы он не отдавал силу Сиане… Но демонесса испугалась Повелителя. А он? Боится ли он названого отца своей принцессы?
Нет. Он боялся только одного: ее смерти. Ибо, узнав свою девочку взрослой, терять ее вновь… на это он не был готов пойти. Привязался к ней? О да, он привязался к ней совсем маленькой, когда еще не умевшая ходить малютка спокойно играла на ковре в его присутствии. А ведь все, абсолютно все чувствовали его чуждую силу. Боялись, ненавидели, а она… она с ним играла. Бросала игрушки и ждала, пока поднимет и даст. Когда погремушки возвращала мать, начинала плакать и смотрела своими большими глазами на него. Возможно, именно
Он уехал, когда его визиты стали больше напоминать одержимость, выпил силу Эльвара, отца малышки, чтобы их не могли найти, замкнул ограничительные браслеты… Но их нашли, а он был далеко. Да, вероятно, тогда он и поседел. Ничем другим своего горя он не выдал, и только умирая, император Растан узнал, чем заслужил свою смерть от руки друга.
Кристофер еще раз взглянул на крошечную избушку на краю деревни, где он оставил свою принцессу, доверив местной знахарке, и отправился в путь. Он вернется, обязательно вернется чуть позже, но для начала ему стоило восстановить резерв, а сделать это лучше всего в городе. Там всегда есть публичные дома, где обитают восторженные девицы, готовые умчаться с первым встречным, только бы покинуть заведение. Что ж, их смерть не будет напрасной.
Терпкий вкус напитка, который смачивает ей губы, теплая рука на затылке, придерживающая голову, чьи-то тихие уговаривающие слова… Сайлейн открывает глаза и видит невысокую стройную женщину в пушистом белом платке, накинутом на плечи. От нее пахнет лесными травами, пума блаженно мурлыкает, едва ли не выпуская когти от удовольствия. Запахи были такими приятными, такими родными, что она не выдерживает и расплывается в улыбке, едва не давясь настоем, который забыла проглотить.
– Осторожнее, – пеняет ей женщина, но Сайлейн почему-то расплывается в улыбке вместо того, чтобы огрызнуться или хотя бы возразить. Что-то в незнакомке притягивало ее, заставляло уважать и доверять, словно они были давно знакомы и близки.
– Кто вы?
– Можешь звать меня Вией, – разрешила женщина, касаясь ее лба, после проверяя пульс, и довольно улыбнулась. – Идешь на поправку.
– Я болела? – удивилась Сайлейн. Она не помнила, когда успела захворать.
– Да, много времени провела на морозе, – пояснила женщина. – Хорошо еще твой спутник не гордый, оставил мне, а то до городского целителя могла бы и не дожить.
– Он ушел?
– Да, – терпеливо ответила женщина, хоть тот же вопрос девочка задавала ночью.
– Совсем ушел?
– Обещал вернуться, – слабо улыбнулась женщина, коснулась плеча девочки, помогая ей опуститься на подушки, и сказала: – Отдыхай. Я здесь, если захочешь что-то спросить.
Девушка хотела, но сформулировать, что именно ее беспокоит, не получалось, и она просто молча смотрела, как Вия выпрямляется, плавно отходит от ее лежбища на печке и, подхватывая по дороге корзинку, из которой вкусно пахло свежим молоком и сдобой, идет к столу.
– Голодная? – спрашивает она, смеется и кивает самой себе. – Конечно, голодная. Молочко пьешь?
Сайлейн кивнула: хоть оно и не было ее любимым напитком, но свежее, да с пирогом с картошкой и луком. Пума облизнулась, на мгновение выныривая на поверхность, но женщина заметила: помрачнела, быстро поджала губы и дернулась.
– Простите, – попыталась извиниться девушка. – Я контролирую себя. Вы можете не опасаться зверя.
– Могу не опасаться, – повторила Вия, глядя куда-то сквозь свою гостью, моргнула и, кажется, пришла в себя. – Да, ты права, все в порядке. Сейчас будем есть.