Суровые истины во имя движения Сингапура вперед (фрагменты 16 интервью)
Шрифт:
Предположим, это был бы врач-китаец из Китая или Тайваня. Мой внук, сын премьер-министра, привел в дом молодую девушку. Она на тот момент собиралась в Японию, где училась по стипендии, и ее приезд в Сингапур для того, чтобы повидаться с семьей, говорил о своего рода верности. Он привел ее, чтобы познакомить со мной. Она выпускница массачусетского технологического института, жительница материка, ее отец - профессор. Сейчас они живут в Америке. Она живет там 11 лет. С этим не было никаких проблем. Мы сказали: «Хорошо, это неплохой вариант». Он нашел себе китаянку, она умна, очень покладиста, приятна и говорит
Допустим, он привел бы белую девушку. Ты уверен, что хочешь этого? Какова была бы моя реакция? Я бы сказал: «Обдумай все как следует еще раз. Будет очень много трудностей. Хорошо?» Я имею в виду, что это инстинктивная реакция.
– Вы хотите сказать, что все эти глубоко укорененные в нас племенные инстинкты в равной степени актуальны и на международной арене, и в личной жизни? Какое значение это имеет применительно к подъему Китая и смещению баланса власти от англо-саксонской основы к китайской? Неизбежен ли конфликт?
– В настоящий момент я считаю, что для нас предпочтительнее развитие событий по американской модели. Я не вижу китайцев в роли такой же мягкой силы, какую сейчас представляют американцы. Они говорят: «бу чен ба» («не буду гегемоном»). Но если ты не готов стать гегемоном, почему же ты не устаешь повторять всему миру, что не стремишься к господству? Ты просто не являешься гегемоном, не так ли? Я знаю, что американцы стремятся к гегемонии, но в мягкой форме. Я с ними в хороших отношениях. Почему бы не оставить того гегемона, который здесь уже укоренился?
ТОРГОВЫЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ - ВСЕГО ЛИШЬ ОДИН ИЗ ФАКТОРОВ
– А как насчет экономических требований? Безусловно, нации не будут воевать, если это негативно отразится на торговле, инвестициях, индексе доверия. Являются ли эти факторы актуальными в современной геополитической системе?
– Так думали, когда Германия влилась в европейскую систему и набрала мощь. Германия опоздала с созданием империи, но решила добиться этого. Остальные силы, включая американцев, объединились и победили ее. Поэтому сейчас они решили: хорошо, будем довольствоваться Европой.
Я не согласен с тем, что торговые и экономические отношения играют решающую роль. Это всего лишь один из факторов, но если вы верите, что можете выиграть и захватить власть, почему бы и нет? Какое-то время вы терпите лишения, но потом все это становится вашим. Однако я не верю в возможность такого исхода, когда обе стороны имеют водородные бомбы. Они обе будут уничтожены. Конкуренция будет на грани.
– Но не считаете ли вы, что, по крайней мере, на уровне двух государств большую пользу приносят международные организации, происходит больше сотрудничества? Не считаете ли вы, что эти стремления доминировать друг над другом могут урегулироваться институтами?
– Сколько Вам лет?
– Мне 26.
– Что ж, если вы зададите мне этот вопрос, когда вам будет 46, значит, вы немногому научились. Спросите Кишора Мах-бубани (Kishore Mahbubani), спросите любого, кто работал в Организации Объединенных Наций. Да, у маленьких стран нет выбора, потому что совет безопасности ООН может по-требовать, чтобы они прекратили
– Как эти ваши взгляды касательно собственного корыстного и родственного интересов формируют внешнюю политику Сингапура и определяют наш подход к взаимодействию с другими странами?
– Они не являются определяющими. Но это один из факторов. Возьмите малайцев в Малайзии. Они считали индонезийцев «серумпун» (тем же родом). Сейчас индонезийцы испытывают больше ненависти к малайцам, чем к нам, потому что они оспаривают друг у друга право на нефтяные месторождения в регионе Амбалат (Ambalat) (морской блок в море Сулавеси). Мы не враждуем с ними по этому поводу. А они почти дошли до военного противостояния, когда их суда столкнулись вблизи Амбалат.
Для индонезийцев это не имеет никакого значения. Я большой брат. Они говорят «серумпун», что означает: вы сдаетесь и подчиняетесь мне как старшему брату. А малайзийцы не хотят сдавать эти нефтяные месторождения и говорят: обратимся в суд. А почему они должны? И сейчас малайзийцы заявляют, что им принадлежат острова Сипадан (Sipadan) и Лигитан (Ligitan), границы стали иными.
Таким образом, это не решенный вопрос, не окончательная позиция. Она меняется. Но если мы будем угрожать одной из этих стран, им придется объединиться и остановить нас, иначе мы будем как терновник, растущий на их территории. Поэтому мы просто сохраняем спокойную позицию и позволяем им существовать по их усмотрению. Мы будем дружески относиться к каждой из этих стран, но не потерпим грубого с собой обращения.
НА КАРТУ ПОСТАВЛЕНЫ ГОРАЗДО БОЛЕЕ ЗНАЧИМЫЕ СИЛЫ
– Мы находимся в эпицентре тектонических сдвигов мирового порядка. Какие основополагающие принципы должны определять внешнюю политику Сингапура?
– Эти принципы не меняются со временем. Мы всего лишь хотим максимум пространства, чтобы быть собой. Лучше всего это получается, когда большие «деревья» дают нам это пространство, между ними для нас есть место. Если будет одно большое дерево, накрывающее нас собой, пространства у нас не будет.
– Вы можете конкретизировать, что именно должен сделать Сингапур, чтобы создать для себя пространство рядом с исполинами?
– Предположим, мы не создали имеющихся у нас сейчас связей с Америкой и Японией. Это ситуация до возвышения Китая и Индии, когда Америка, Япония и Европа были стратегическими игроками на мировой арене, а Британия все еще имела значительные военные силы и была заинтересованной стороной. Это давало нам пространство, мы не были изолированы от внешнего мира странами АСЕАН. Если вы не хотите заниматься с нами торговлей, это ваш выбор. Мы привлекли на свою территорию транснациональные компании, стали заниматься экспортом. В конечном итоге, они присоединились к нашему процессу привлечения транснациональных корпораций. Мы получили больше инвестиций, которые были лучшего качества, с большим приростом стоимости. Поэтому мы стали от них независимы.