Суровые времена
Шрифт:
– Не то слово. Даже сильнее, чем Госпожа. Госпожа откровенна в своей враждебности. Она устремляется вперед со всем, что имеет в наличии. А Костоправ склонен сказать: «Смотри! Птичка!» – и вонзить нож в спину. Он тоже использует все, что имеет, но – как? Он не принадлежит к людям чести.
Нет, он не упрекал Старика в бесчестии, но хотел сказать, что Костоправ не джентльмен в том смысле, что так много значил для Могабы.
Далее он продолжал:
– Теперь Костоправ безумен. Я уверен, он сам порой не ведает, что творит.
Снова врешь, подлый. За четыре сотни лет в Анналах накопилась уйма примеров на все случаи жизни. Соль – в умении их отыскивать.
– У него тоже есть свои пределы, генерал.
– Конечно. Эти таглиосцы – фальшивы и эгоистичны.
– И это может привести его к гибели. Политически у него нет выбора, вскоре ему придется попытать счастья при Чарандапраше. Где мы и сокрушим его.
– Победы в одной битве будет недостаточно. Если хоть один из них выживет и будет далее обладать Копьем Страсти, против нас поднимутся новые армии. Госпожа доказала это.
– Тогда ты будешь иметь удовольствие сокрушить их снова.
Могаба хотел было возразить, но предпочел не гавкать против ветра.
– Едва будет окончено сооружение Вершины, ты можешь пускаться в любые авантюры по своему желанию. С моего одобрения и при полной моей поддержке.
– Какие авантюры?
– Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь. Ты был величайшим воином Джии-Зле, но никак не мог в этом убедиться. В Черном Отряде ты вынужден был держаться в тени своего капитана и Сенджак. У тебя не было возможности проявить себя, поэтому ты пришел ко мне.
Могаба кивнул. Он явно не был доволен собой, и это меня удивило. Я считал его слишком эгоистичным для каких-либо сомнений этического характера.
– Иди, мой генерал. Завоевывай мир. Я с удовольствием помогу тебе. Но вначале – сокруши Черный Отряд. Останови таглиосцев. Мое падение оставит тебя ни с чем. От Душилы действительно может быть прок?
– Может быть. Он много говорил об участии своей богини, но на это я не рассчитываю. Никогда не видел, чтобы боги принимали чью-то сторону в борьбе людей.
Странно. Ведь богиня Нарайяна была и богиней Могабы. Может, он разуверился? Может, Деджагор и его напугал до глубины души?
– Так одолей же их. Не оставляй никого, кто может помешать впоследствии.
Я всегда воображал себе Хозяина Теней этаким громадным, вонючим воплощением дьявола, величественным, колоритным безумцем, наподобие Взятых там, на севере. Но Длиннотень оказался лишь злобным стариком, одаренным избыточным могуществом.
– Если уж грядет Год Черепов, – сказал он Могабе, – нужно, чтоб год этот стал нашим годом. А не их.
– Я понимаю. Что ты думаешь о ребенке?
Длиннотень неуверенно хмыкнул.
– Жутковата, верно? Словно тысячелетняя… Уменьшенная копия матери, только хуже.
Пожалуй, он был прав. Моему призрачному
– Возможно, придется поторопить ее в объятья богини, – задумчиво пробормотал Длиннотень.
Пожав плечами, Могаба повернулся, чтобы уйти.
– Хочешь ли ты еще с кем-нибудь говорить наедине?
– С Ревуном… Стой!
– Что?
– Где это Копье Страсти?
– Там же, где и Костоправ, наверное. Или – Знаменосец. Знаменосцем у них, скорее всего, до сих пор этот гад, Мурген.
Ничего, Могаба, я тоже тебя люблю.
– Мы должны завладеть им. Справятся ли Обманники? Даже уничтожения Черного Отряда может быть недостаточно для нашего долгого пути. И еще задание для Обманников: пусть выяснят, зачем Сенджак нужен весь этот бамбук.
– Бамбук?
Что это? Эхо?
– Она многие месяцы прочесывала таглиосские земли. И всюду, где бы то ни было, ее солдаты забирали весь бамбук.
Любопытно. Я выясню. Некоторое время я плыл следом за Могабой. Едва покинув парапет, он пробормотал:
– Бамбук… Ну и безумец…
Затем я попытался продвинуться южнее Вершины, однако очень скоро Копченый застопорился. Ну что ж…
Пожалуй, что там такое, я выясню раньше, чем хотелось бы. После устройства дел с Длиннотенем и его Вершиной, следующим препятствием на пути в Хатовар значится эта равнина.
52
Я вернулся в палату, к Копченому и к нашему вонючему Душиле. Страшно хотелось есть и пить, но и потрясен я был здорово. Конечно, узнал я не много, но – боги мои! – каковы возможности…
Попив из кувшина, я откашлялся и приподнял угол простыни, наброшенной на пленного.
– Как ты там? Может, пить хочешь? Или побеседовать…
Он спал.
– Вот и ладно, так и сиди.
Так. Что же дальше? Помощь не подошла. Я сгрыз одну из зуболомных лепешек матушки Готы. Это слегка утолило голод. Большего мне в тот момент не требовалось.
Что же дальше? Продолжать в том же духе, пока кому-нибудь не понадоблюсь? Повидать Госпожу? Взглянуть на Гоблина? Поохотиться за Ножом? А может, поискать, где прячется Душелов? Она, хоть и не попадалась нам под ноги последнее время, должна быть где-то поблизости. Вокруг любого солдата Отряда постоянно вороны стаями вертятся.
Душелов терпелива. И это – самая ужасная из ее черт.
Я наслаждался богатством выбора, словно мальчишка в кондитерской лавке.
И в конце концов решил поискать Душелова. Она была старейшей из тянувшихся за Отрядом тайн.
Копченый взял с места в карьер, но тут же остановился. Чем сильнее я понукал его, тем больше беспокоилась его душа, или «ка», или еще что…
– Ладно. Все равно от нее всегда бед столько, что не мне с ними справляться. Идем, поищем ее бестолковую сестрицу.