SURVARIUM Возрождение
Шрифт:
Спуск в грузовой отсек под звуки сталкивающихся верхушек деревьев об шасси занял секунды, снятие креплений с автотранспорта и погрузка людей под бас полковника заняли меньше двух минут, и вот он, тот самый звук открытия большого заднего люка. Весь незакреплённый мусор грузового отсека тут же начисто вынесло наружу.
– Давай задний ход, надо аккуратно вырулить!
– прокричал водителю сидящий на переднем сиденье суровый полковник с железобетонным взглядом и пробивающейся сединой на висках.
– Хорошо сер, - ответил тот, медленно давая назад и выезжая на
– Вставай, - произнёс, приходя в себя после падения полковник, тормоша водителя.
– Чёрт, жёсткая посадка, - схватившись за голову, сказал приходящий в себя Адамс, отстёгиваясь от бокового кресла.
– Что это за гул? – произнёс - таки пришедший в себя водитель бронетранспортёра.
– Чёрт его знает, надо убираться, давайте, надо выбираться, - произнёс полковник, пытаясь открыть заклинившую дверь перевернувшийся груды металлолома.
– Чёрт, не получается, как там Спенсер?
– продолжая попытки открыть дверь, спросил полковник.
– Он умер, - ответил Адамс, коснувшись вены на шее.
– Дерьмо!
– сказал полковник, бросив попытки открыть дверь и направившись к другим заднему люку. С потолка подобно марионеткам свисало ещё двое мёртвых человек.
– Чёрт, ай, - прохрипев, произнёс ещё один пришедший в себя человек, лежащий сзади военного транспорта.
– Вставай солдат!
– произнёс полковник, помогая тому встать, параллельно протягивая руку к большой аварийной кнопке для открытия заднего люка. И, о чудо, со скрежетом люк начал открываться, обнажая ряд поломанных изменённых деревьев, что лежали, свиснув с бронетранспортёра, когда вдруг гул закончился, и на секунды в воздухе повисла мёртвая тишина...
– Глава 8 - Чужеземцы.
– Матерь божья! – первое, что вырвалось изо рта Гришина, при виде Киева на горизонте. Вернее того, что покрывало город. Это было что-то вроде огромного купола, что рос к верху города, но пока что возвышался лишь на метров триста и был виден ещё за полдесятка километров.
– Нихрена себе, - добавил Саша, прислонившись к лобовому стеклу, - что будем делать?
– Ух ты, - добавил с заднего сиденья Макс.
– А хрена я знаю?
– ответил Гришин с досадой, - если бы долбаный мост через трассу P-54 не был разрушен, мы бы уже были на полпути к этой, как его там...
– К посёлку Старая Красница, - сказал, Саша, сложив руку об руку и навострив взгляд на горизонт, пока воздух за окном тихо и одиноко шуршал, скрывая стоны людей умерших на этой трассе годы назад. Так пролетели следующие километры, пока огромная стена не стала казаться вертикальной и не уходила во все стороны непреодолимым барьером. Рядом одиноко стояло
– Ладно, оставляем машины здесь, да и то топлива почти не осталось, - произнёс вернувшийся Гришин.
– Нихрена себе, - вымолвил Саша, подойдя вплотную к барьеру и посмотрев вверх, завораживающая картина почти вертикальной стены сделанной из многих рядов сросшихся деревьев поражала.
– Ну и толщина, - удивился один из военных.
– Чё вы там стоите, давайте, забираем снаряжение и продвигаемся в город, - сказал сурово Гришин, открывая багажник и доставая оттуда уже знакомый большой металлический чемодан в форме куба с большим символом ядерного вентилятора на боку и повесив на плечо "Вал".
Следом Саша забрал свой "Винторез", Макс забрал АК-74 погибшего товарища. Из растянувшихся на сто метров БТРов потихоньку выскакивала дюжина потрёпанных солдат, хотя едва ли их можно назвать солдатами, пятерке из них едва ли было лет двадцать, оторванные от своих семей суровой программе по сбору людей у редких поселений выживших. У одного большого накаченного мужчины из числа столь же опытных солдат в руках была большая оранжевая бочка с пометкой о химической опасности.
– Ты всё-таки захватил гербицид?
– спросил Саша, доставая из багажника сумку с медикаментами.
– Как запасной вариант, - ответил Гришин.
Спустя несколько минут все уже дружно проходили через трещины в большом куполе, толщина которого была метров пять - семь.
– Ёжкин кот, такого я ещё не видел!
– вырвалось из уст Сашки при виде изменившегося Киева. Города больше не было, все дома были покрыты растительностью столь сильно, что даже кирпичика не было видно сквозь толстые вертикальные заросли, и что самое странное для наступившей эпохи Леса - цветы. Цветы были повсюду, ими была усеяна земля и дома, такого не было нигде на Урале. Всё в округе цвело и благоухало, насекомые, их были сотни, везде летали пчёлы, бабочки, местами даже стрекозы.
– Что скажешь Гришин?
– спросил Саша, занимательно осмотрев простирающийся на сотни метров до ближайших панельных зданий, луг, но на лице рыжеволосого бывалого генерала не было никаких эмоций, лишь прищуренный взгляд вдаль.
– Привет соколики, что здесь делайте?
– спросил откуда ни возьмись появившийся дедушка с добродушной улыбкой. Суровое изнеможённое лицо поросло длинной полуметровой бородой. На старую потрёпанную майку-тельняшку был одет пиджак в клеточку с оторванными пуговицами.