Существо в тени
Шрифт:
Франциско почти десять лет собирал книги, статьи и видео о заповеднике Весткейв. Он не мог найти ни одного объяснения, которое удовлетворило бы его любопытство, и теперь, когда август и переезд в Остин для поступления в колледж казались ему чем-то стремительным, он очень хотел провести там ночь.
Дело в том, что жители Мадригалеса думали, что если не говорить о случившемся, то все пройдет само собой. Франциско знал, что так не бывает. Но он также понимал, что большинство людей испытывают отвращение к тем вещам, к которым он испытывал естественную тягу. В каком-то смысле он знал, что это он странный, а не наоборот. Но если он рассказывал об этом родителям, это никогда не приводило ни к чему положительному. То же самое случилось с Эйбом, Дэвидом и Себастьяном,
Элоиза и Пако были в голове Франциско, когда все они взвалили на плечи свои рюкзаки и стали уходить в глубь заповедника Весткейв. Он слышал своих родителей, чувствовал их разочарование, если с кем-то из них что-то случится. Лес был плохим, и туда нельзя было ходить ночью. Это было легко понять, этому правилу легко следовать.
— Никогда не спрашивал тебя, парень, — сказал Эйб. — Почему, черт возьми, они называют это Весткейвом? Разве здесь есть пещера?
— Нет, — сказал Франциско, довольный тем, что его отвлекли от хмурых мыслей об родителях. — Одна из теорий гласит, что где-то здесь есть пещера и в ней живет некое существо. Они утверждают, что именно оно вышло и съело или... ну, вы знаете, сделало все, чтобы все эти люди исчезли.
— Тогда откуда ты знаешь, что здесь нет никакой чертовой пещеры? — спросил Дэвид.
— Я это знаю, потому что правительство должно было проверить их наличие, прежде чем начать строить здесь кусок межштатной дороги. Они использовали радар, который проникает в землю и показывает, есть ли там дыра. Без этих согласований с кадастровой палатой не будет выделено денег. Они не...
— Ладно, ладно я понял. Тогда вот в чем вопрос: что, по-твоему, здесь происходит? — спросил Себастьян. На этот вопрос у Франциско не было ответа.
Эйб и Себастьян остановились, глядя на своего друга, обожающего ужасы.
— Ты не догадываешься? Серьезно? Версии? Гипотезы?
Франциско посмотрел на Эйба. Узел на брови Эйба говорил о многом. Франциско знал, что они ожидали большего. Они приехали сюда за приключениями, но он знал, что в их головах эти приключения не были опасными, потому что Франциско всегда знал правду о вещах, и если он привел их сюда, значит, тут нет ничего по-настоящему ужасного.
— Я понятия не имею, — сказал Франциско, выдохнув воздух. — Но послушайте, я уезжаю через две недели, а Дэвид отправляется в Нью-Йорк через несколько дней, потому что тренировки начинаются раньше, чем его занятия, так что это последний шанс побыть здесь вместе.
Дэвид пожал плечами, а Эйб только кивнул. Себастьян улыбнулся.
— Окей.
С этими словами они пошли дальше.
По мере того как они пробирались все глубже и глубже в лес, настроение Франциско менялось. Его нервы успокоились, и любовь к друзьям взяла верх. Они были друзьями по принципу "доехать или умереть" еще до того, как узнали, что это такое. Если ты придирался к одному из них, тебе приходилось иметь дело со всеми. Они любили друг друга так, как могут любить только люди, выросшие вместе. Он был рад переезду в Остин и началу занятий журналистикой... и антропологией, которую он умудрялся посещать после того, как объяснил своему консультанту, что планирует изучать антропологию после получения степени бакалавра. Но он будет скучать по этим ребятам. Ему будет очень их не хватать.
С годами любовь Эйба к видеоиграм и пицце настигла его. Его тело раскабанело и продолжало увеличиваться. Когда он остановился, пот прилип к его светло-каштановым волосам, они все остановились.
Установка палатки не заняла много времени. Сотни ночей,
Час спустя солнце зашло, и темнота вокруг, которую с трудом разгонял костер, ожила под звуки разбегающихся насекомых и мелких тварей. Когда бы Франциско, Эйб, Дэвид и Себастьян ни собирались вместе, их разговоры превращались в живое существо, которое постоянно менялось и переходило от грустного к уморительному, от оскорбительного к грязному и к глубокому (философскому). Франциско знал, что в этот раз все будет так же, как и всегда, но в то же время этот поход был особенным. Особенным потому, что все они мчались к разному будущему в разных местах. Он знал, что это волшебство скоро закончится, и эта мысль была достаточно сильна, чтобы наполнить его глаза слезами. К счастью, дым иногда летел в его сторону, что давало ему повод натянуть рубашку и вытереть лицо.
Дэвид что-то говорил о том, что нужно пожарить хот-доги на костре, когда они услышали треск веток. Звук был достаточно громким, чтобы возвыситься над остальными ночными звуками, окружавшими их. Все замолчали и огляделись по сторонам, ища друг у друга в глазах уверенности.
Эйб открыл было рот, чтобы что-то сказать, но его прервал звук, похожий на шипение распахнувшихся дверей городского автобуса. В отличие от щелчка ветки, этот звук исходил из определенного места в темноте, и все посмотрели в ту сторону — прямо за Себастьяном. В темноте, вызванной ночью и пляшущими тенями деревьев, двигалось что-то более темное, длинное и высокое. Франциско вспомнил, как вытаскивал со дна мутной реки больших сомов, их тела черными пятнами выступали из воды кофейного цвета — густая, сплошная тьма внутри еще большей тьмы.
О страхе Франциско много читал. Он также знал, что такое страх, потому что испытывал его раньше. Он боялся, что его поймают, боялся темноты, боялся плохих оценок. Однако это был страх иного рода; это был страх перед неизвестностью, и он ощущался так, словно сильный человек сжимал его шею.
Четверо друзей наблюдали, как тени в темноте сгущаются и превращаются во что-то неоспоримо физическое, к чему, как они знали, можно прикоснуться. Затем тварь в тени переместилась в пространство, освещенное их огнем, — невозможная колонна чернильно-черной тьмы высотой около пятнадцати футов. С шипением из того места, где должна была находиться голова существа, вырвалось отверстие, усеянное зубами, а из боков вырвались усики, похожие на густой дым, и закружились в воздухе, словно черви, пораженные электрическим током.
Себастьян закричал первым. Звук пронзил воздух и потряс всех до глубины души. Они вскочили на ноги в унисон.
Существо в тени снова зашевелилась и опустилась на Себастьяна с быстротой, присущей чему-то гораздо меньшему. Движение твари напомнило Франциско жидкость, стекающую по окну. Эйб, Дэвид и Франциско, застыв от страха, смотрели, как тварь, появившаяся из лесных теней, растягивает отверстие, усыпанное зубами, и заглатывает их друга целиком.
О чем Франциско никогда не читал, так это о том, как страх может запутать мысли. Они все побежали, разбегаясь в разные стороны, как тараканы под ярким светом. У них не было никакого плана, но в тот момент достаточно было оказаться подальше от этой нечестивой колонны смерти.
Франциско дважды споткнулся и упал, но адреналин, бурлящий в его жилах, заставил его вскочить на ноги и продолжить бег. Он думал, не бежит ли он в сторону дороги или дома, какой-нибудь цивилизации, которая могла бы привести к спасению. Он глотал воздух, кровь стучала в ушах, но он знал, что останавливаться нельзя. Где-то слева от него темноту прорезал крик. Это был панический, отчаянный звук. Это был звук столкновения ужаса с настоящим чудовищем.
Камень или корень схватил Франциско за левую ногу и повалил на землю. В лодыжке вспыхнул огонь. Он попытался встать, но боль была слишком сильной. Сзади него снова раздалось шипение, и оно прозвучало так же близко, как и тогда, когда они все были у костра.