Сущность
Шрифт:
Лиза истекала кровью, она падала на пол с глухим стуком. Капли превращались в ручейки, которые стекались к ногам. Кровавая лужа становилась с каждой секундой всё больше. Дима в изумлении выронил игрушку из рук и смотрел на неё, приоткрыв рот. Белое плюшевое тельце в жёлтом платье заволокло серым плотным туманом. Он разрастался, сгущался и понемногу становился похожим на очертания человеческой фигуры. Наконец перед ошеломленным взглядом Димы появилось нечто, отдалённо похожее на женщину, от вида которой волна противной слабости прокатилась по телу и что-то мелко задрожало внутри живота.
Бесформенный развевающийся балахон, сотканный из серого дыма. Волосы на голове напоминали клубок тёмно-серых змей. Они беспрестанно двигались, то свиваясь в кольца, то вытягиваясь. Серое лицо с глубокими провалами чёрных глазниц. Алый рот, похожий на открытую рану.
– Хочешь меня трахнуть?
– Ч-ч-то? – прошептал Дима, с изумлением глядя на серое лицо. – Н-нет…
– Трахни меня, герой-любовник. Как ты трахаешь всех этих дурочек. Интере-е-сно, об этом знает твоя милая жёнушка? – зашитый рот искривился в усмешке. – А если я расскажу ей об этом?
– Ты… Ты не посмеешь, – пересохшими губами прохрипел Дима. – Откуда ты взялась?
Серое лицо приблизилось вплотную, голос с издёвкой прошипел:
– Значит, не хочешь? Тогда я сама трахну тебя, мой сладкий кусочек. Кусочек пирога. Сла-а-а-денький…
Игрушка на полу вдруг снова ожила и ехидно запела:
– Кусочек пирога
– Кусочек пирога
– Кусочек пирога
– Отрежь
– Отрежь
– Отрежь.
Дима попятился назад, его разум отказывался верить тому, что происходит. Широкие рукава серого балахона взмыли вверх, холодной сталью сверкнули необычно длинные пальцы. Дима заворожённо наблюдал за призрачной женщиной. В следующую секунду он согнулся от рези в глазницах, электрическим разрядом пронзившей всё тело. «Я ослеп! Ослеп! Эта дьявольская баба проткнула мне глаза!» От этой мысли и невыносимой боли он закричал, прижимая трясущиеся руки к изуродованному лицу. Пальцы провалились в пустые глазницы. Кровь горячими толчками вытекала из дыр, недавно бывших его глазами, струилась по лицу и рукам. Дима ощущал солёный вкус во рту. Запах, похожий на мокрый после дождя металл. В обезумевшей от боли голове пульсировало, – «Не может быть. Это сон. Просто дурной сон. Нужно убежать – и я проснусь». Превозмогая боль, он повернулся в ту сторону, где должна была быть дверь в подъезд, липкими руками хватаясь за стены, и двинулся туда, в поисках спасения. Пошатываясь на скользком от крови полу, с трудом добрался до выхода, уже нащупал замок кончиками пальцев. Новая острая боль молнией пронзила грудь, заполнила всё его существо. Дима заскользил куда-то вниз, в чёрную пропасть, разверзшуюся под ногами. Он взмахнул руками, в последней отчаянной попытке удержаться, не упасть, и ухватился за что-то прохладно-металлическое, коротко звякнувшее в руке. Это была ловушка. Дима вцепился в неё изо всех сил, но только с треском вырвал из стены хлипкое крепление. Чернота затягивала всё глубже. Он понял, что умирает. В угасающем сознании билась мысль о жене и дочери. Вскоре и она померкла…
Глава 4 Кошмар наяву
Лера снова и снова нажимала кнопки на телефоне, но слышала в ответ только невозмутимо-вежливый голос автоответчика. «Позвонить Сергею? Но ещё так рано. Он, наверное, спит» – немного посомневалась она, в замешательстве глядя на мобильный. Наконец решилась, набрала номер сослуживца Димы, тоже улетевшего с ним в командировку. Сонный раздражённый мужской голос ответил, что её муж ещё вчера улетел домой. В трубке раздались короткие гудки. «Дима уже давно должен быть дома, если вылетел вчера днём. Куда он пропал? Почему не позвонил, не предупредил, что собирается обратно? Может быть, что-то с телефоном?» – паника, накатывающая жаркими волнами, вынуждала нервно ходить по комнате. «Что, если рейс задержали, и Дима прилетел ночью? Телефон разрядился, а он забыл зарядник» – сопротивлялась Лера паническим мыслям. Алиса заворочалась в постели и застонала во сне. Лера остановилась, пытаясь успокоиться. Приснившийся кошмар вновь возник перед глазами. Серый туман, поглотивший её мужа… Она почувствовала, что дрожит. Предчувствие чего-то ужасного охватило с новой силой. Лера быстро оделась, стараясь не шуметь. Вырвала листок из записной книжки, второпях набросала пару строк для сестры, положила на стол и выбежала из квартиры.
Пустынная улица встретила свежестью и пением птиц. Но Лера шла быстрым
Возле двери, спиной к ней и свернувшись калачиком, лежал её муж Дима, в своей любимой серой пижаме. Ему очень нравился рисунок на майке – голова попугая с длинным хохолком на макушке и надписью под ним: «МАЧО». Они как-то наткнулись на эту пижаму в магазине и долго смеялись над неуловимым сходством Димы и изображённой птицы. У мужа на затылке топорщился такой же непослушный хохолок, не поддающийся никаким расчёскам и укладкам. Это было давно. Лет пять назад. Пижама порядком поизносилась, рисунок побледнел, но Дима неизменно натягивал её, увидев чистой в шкафу.
Лера присела на корточки, тронула его за плечо и тихо позвала:
– Дима… Димочка…
Ласково провела по ёжику тёмно-русых густых волос на затылке. Муж не отзывался и не шевелился, лёжа всё в той же позе. Она снова положила руку ему на плечо, потянула на себя, пытаясь перевернуть на спину. Он повернулся как-то слишком легко, голова безвольно скатилась набок, рука упала на пол с негромким металлическим звоном. В ладони муж сжимал «ловушку злых духов», смятую и перекрученную. Лера перевела взгляд выше. Грудь сдавило тисками, вмиг стало нечем дышать.
Она хватала ртом воздух, не чувствуя его лёгкими, не сводя безумных глаз с изуродованного тела любимого мужчины, лежащего перед ней. Окровавленное лицо смотрело на неё пустыми глазницами. Глаз не было. А губы… Они были сшиты толстыми грубыми нитками, несколькими большими стежками. Пижама спереди оказалась тёмно-бурого цвета из-за крови, насквозь пропитавшей её. Слева, в области сердца – там, куда раньше упирался хохолок попугая, зияла продолговатая рана. И кровь. Кровь повсюду. Только сейчас она увидела то, чего не заметила прежде. Коридор был залит кровью, на светлой мебели, стенах – повсюду уродливые тёмно-красные кляксы. Её запах и почувствовала Лера, когда вошла…
Мир вокруг неё вдруг сузился, утратив звуки и краски. В этом тесном пространстве осталась только она и лежавшее перед ней тело мёртвого мужа. И густой запах крови. Лера закричала, страшно и безнадёжно, вложив в этот крик всю свою боль и отчаяние, не ощущая собственного голоса. Она не слышала, как загремели открывающиеся двери соседей, встревоженных её криком. Кто-то пытался поднять её, тянул за руки, тряс за плечи – она яростно сопротивлялась, не сводя остекленевших глаз с лица Димы. Крик постепенно превратился в хрип, но Лера не чувствовала и не замечала этого в вязкой тишине, окружавшей её. Наконец она перестала бороться, бессильно обмякла. Соседка из квартиры напротив увела её к себе и усадила на диван. Лера видела её встревоженное лицо, шевелящиеся губы, но не различала ни звука. Фельдшер скорой помощи, бледная тоненькая девушка в синем медицинском костюме, качая головой и тоже шевеля губами, как рыба в аквариуме, вколола лекарство. Лера не чувствовала боли от укола, вообще ничего не чувствовала, даже сопротивляться больше не было сил. Она сидела, сгорбившись, обхватив голову руками, не понимая, почему она здесь и зачем. Перед глазами всё ещё стояло окровавленное лицо Димы с дырами на месте глаз. Она хрипло стонала, мотая головой, пытаясь избавиться от этого страшного видения, но оно словно застыло перед глазами.