Суси-нуар. Занимательное муракамиедение
Шрифт:
16
В поисках третьего мира. «Дэнс, дэнс, дэнс»
– Чем пахнет? – заволновался семилетний токиец, когда его впервые вывезли в горы. – Что-то странное… Может, машина сломалась?
– Все нормально, Син-тян, – успокоили ребенка. – Так пахнет чистый воздух. Привыкай.
Мне часто снится отель «Дельфин».
Во сне я принадлежу ему.
Заключительная, «четвертая часть трилогии» была написана с отрывом в шесть лет. За которые Мураками закончил два мощнейших романа – «Норвежский лес» и «Страну Чудес», – сюжетно никак не связанных с историями о Крысе.
– Но в итоге ты все равно пришел сюда, – сказал Человек-Овца.
– Да,
После суицида Крысы с Овцой в голове, смерти Сэнсэя и убийства Черного Секретаря проходит четыре года (1979—1983). «Наохотившись» на овец, ты входишь в затяжное пике, хоронишь кошку – последнее родное существо из прошлого – и, решив заняться «социальной реабилитацией», нанимаешься сочинять рекламные тексты в глянцевые журналы всех мастей и оттенков. Очень качественные, профессиональные тексты, которые никому не нужны. Ты стал хорошо зарабатывать, купил крутое авто и поселился в престижном районе города. Ты стал абсолютно неуязвим: никого не можешь обидеть, и это взаимно.
Спишь с разными женщинами. Одна из них, девчонка из телефонной компании, задерживается у тебя дольше, чем остальные. Но в итоге и она обрывает связь, объявив, что «выходит замуж за землянина». Причина – та же, что и всегда. Ты сам ее прекрасно знаешь:
Она мне нравилась. Мне было хорошо с нею рядом. Мы умели наполнять теплом и уютом время, когда были вместе. Я даже вспомнил, что значит быть нежным. Но по большому счету – потребности в этой женщине я не испытывал. Уже на третьи сутки после ее ухода я отчетливо это понял. Она права: даже с нею в постели я оставался на своей Луне. Ее соски упирались мне в ребра – а я нуждался в чем-то совершенно другом.
Со своими «как бы работой», «как бы интимом» и «как бы нормальной жизнью» ты уже напоминаешь собственную кошку, на чьей морде и после смерти застыло выражение «ну вот, сейчас опять что-нибудь потеряю».
Психиатры на Западе назвали бы тебя модным словечком «displaced» [23] . Переводи как хочешь. Потерявший ориентацию, отбившийся от стаи, выпавший из гнезда, – ты уже растерял все, что мог, и дальше осталось терять «разве только себя самого». Но как раз это – единственное, на что ты не способен.
23
Сдвинутый, смещенный, не на своем месте (англ.).
Твой внутренний мир одеревенел и захлопнулся, ты никому не можешь его открыть. Люди заходят к тебе через вход, уходят через выход и разбегаются дальше по своим делам, как туристы в огромном, безупречно работающем отеле. Не остается никто.
Ты садишься у ночного окна со стаканом виски в руке. И до самого рассвета в твоей каменеющей голове – только полузабытый голос певца да пулеметный треск иглы по пластинке, что ты слушал лет двадцать назад, в том далеком позавчера, когда что-то еще трогало твою душу так же, как души других людей:
«А тем, кто не спит, не нужен твой сад – в нем ведь нет ни цветов, ни камней. И даже твой Бог никому не помог – есть другие, светлей и сильней. И поэтому ты в пустоте, как на старом забытом холсте: не в начале, не в центре и даже не в самом хвосте…»80
«Что происходит?» – спрашиваешь ты в темноте. И не слышишь ответа. «Ответчик» так глубоко, что контакт невозможен. Но когда наконец засыпаешь, тебе опять является сон о колодце. Со дна которого разбегаются
Ты хорошо знаешь, кто это. Все это время знал, но боялся произнести ее имя вслух. Той, что исчезла из твоей жизни четыре года назад. И ты наконец понимаешь: она – твое единственное спасение. Бог знает, какое спасение и от чего конкретно. Но ты должен найти ее. И для начала – вернуться туда, откуда всё это у тебя началось.
– В платоновском «Пире» Аристофан утверждает, что в древности было три вида людей, – говорит господин Осима. – Знаешь об этом?
– Не знаю.
– Дескать, когда-то давно люди разделялись на три категории: мужчины-мужчины, женщины-мужчины и женщины-женщины. Все были очень довольны, жили счастливо и не знали забот. Но однажды Бог взял меч и разрубил каждого пополам. И остались на свете только женщины и мужчины, которые всю жизнь скитаются в поисках своей половинки.
– Зачем же Бог это сделал?
– Зачем Он всех разделил? Да кто ж его знает? Зачем Господь что-то делает – в большинстве случаев нам понять не дано. Вечно Он чем-нибудь недоволен, все стремится к какому-то идеалу… Я думаю, это было какое-то наказание. Что-то вроде библейского изгнания из рая.
– Первородный грех? – вспоминаю я.
– Он самый, – кивает господин Осима. И, зажав между пальцами карандаш, неторопливо покачивает его туда-сюда. – Я просто хочу сказать, что пробираться по жизни в одиночку очень тяжело и непросто81.
И вот ты возвращаешься туда, откуда все началось. Но встречаешь вовсе не ту, кого искал. Не ту, которая плакала по тебе. А ту, что заведует ключами от мира, которому ты принадлежишь. Девушку за стойкой в вестибюле твоего же отеля.
Welcome home, мистер Джон Малкович. Welcome to your nightmare [24] .
И начинается очередной «тайм-трэвел».
Забавно, что именно перевод «Дэнса» получил премию «Странник» от российских фантастов под предводительством Бориса Стругацкого. Думаю, так просто по времени вышло. Если бы они подождали еще год, премия скорее ушла бы к «Стране Чудес». Но на тот момент «Страна» была еще только наполовину русифицирована в памяти моего компьютера.
24
Добро пожаловать домой… в свой ночной кошмар (англ.).
Но, как бы то ни было, позвонили, пригласили на церемонию. И вот я приехал в любимый город Санкт-Петербург и с дрожью сердца вошел в Алексеевский дворец.
– Борис Натанович, я тут Мураками переводил…
– А, Мураками… Отличный японский фантаст!
– То есть вы все-таки считаете это фантастикой?
– Несомненно! Он прекрасно моделирует миры.
Интересно, подумал я, а какая нормальная литература этого не делает? Но вслух ничего не сказал. Только на торжестве, помню, растерялся и со сцены, на которой уже стоял отец «Кин-Дза-Дзы» Георгий Данелия, произнес странную речь:
– В детстве мне казалось, что на свете существует две породы людей: те, кто пишет книги, и те, кто их читает. Я все детство читал Стругацких. В те смутные времена у нас, наверное, не было более прямой и честной современной прозы, и я выучил этот язык наизусть. И сейчас мне очень сильно кажется, что эта премия – не за перевод с японского на русский, а за перевод с муракамского на стругацкий. Мы все можем создавать свои языки, но в данном случае, по-моему, языки оригинала и перевода действительно схожи.