Суть доказательств
Шрифт:
— Он психопат. Есть такое понятие — бредовая ревность. Мания. У него параноидная шизофрения. Он ненавидит всех, кто был так или иначе связан с Берилл. Не знаю почему. Но я должна выяснить, кто он такой. Должна его найти.
— Так я же, черт возьми, тоже не знаю, кто он такой и где прячется. А знал бы, так нашел бы сам и башку ему открутил к чертям собачьим!
— Мне нужна рукопись.
— Рукопись-то тут при чем? — вскипел он.
И тогда я все ему рассказала. О Кэри Харпере и медальоне. О телефонных звонках и волокнах. Об автобиографической книге, которую писала Берилл и в исчезновении которой
— Здесь. — Он бросил рюкзак мне на колени и негромко добавил: — Прости, Берилл, я бы никогда ее не отдал. Прости.
Откинув брезентовый клапан, я осторожно вытащила пакет примерно с тысячью страниц напечатанного текста и с нацарапанными от руки пометками. Там же лежали четыре компьютерных дискеты, перехваченные широкой резиновой лентой.
— Берилл сказала, чтобы мы, если с ней что-то случится, никому ее не отдавали. Мы обещали.
— Спасибо, Питер. Да благословит вас Бог, — сказала я и, помолчав, задала последний вопрос: — Берилл упоминала кого-нибудь, чье имя начинается с буквы «М»? — Он взял со столика пиво, но пить не стал. — Вы знаете, кто это?
— Откуда вы взяли это «М»? — спросил Пи-Джей.
— Из ее писем. Она писала их некоему «М».
— «М» означает «Мэдисон». Берилл писала самой себе.
— Мы нашли два письма. Они лежали на полу в спальне. В обоих говорилось о вас с Уолтом, а адресованы они были «М».
— Знаю.
— Знаете? Откуда?
— Я все понял, когда вы упомянули Зулу и котов. Понял, что вы читали те письма. Потому я вам и поверил.
— Получается, вы тоже их читали?
Пи-Джей кивнул.
— Оригиналов мы не нашли, только фотокопии, — прошептала я.
— Потому что она все сожгла.
— Все, но не книгу.
— Книгу — нет. Перед отъездом Берилл сказала, что не знает, куда отправится потом и что будет делать, если тот урод по-прежнему будет ее преследовать. Сказала, что позвонит и сообщит адрес, по которому нужно отправить рукопись. Если же вестей от нее не будет, мы должны оставить рукопись при себе и никому не передавать. Вестей не было. Черт возьми, она так и не позвонила. — Он отвернулся, вытер глаза, перевел дыхание. — Понимаете, книга была ее надеждой. Надеждой остаться среди живых. Она до конца верила, что все еще исправится.
— Что сожгла Берилл?
— Дневник. Ну, не совсем дневник. Письма, которые писала себе. Говорила, что это ее терапия и что она не хочет, чтобы их кто-то прочитал. Там было разное. Ее самые сокровенные мысли. Берилл сожгла его перед отъездом. Все, кроме двух писем.
— Тех, что мы нашли, — прошептала я. — Но почему она не сожгла эти два? Почему сохранила их?
— Хотела, чтобы они остались у нас с Уолтом.
— На память?
— Вроде того. — Пи-Джей снова потер глаза и закрылся бутылкой. — Сказала, что оставляет нам частицу себя. Перед этим… перед тем, как все сжечь, она сделала фотокопии. Их взяла себе, а нам отдала оригиналы. Сказала, что мы всегда будем вместе, если сбережем эти письма.
Мы
Солнце садилось, и пальмы казались выгравированными силуэтами на фоне догорающего пламени. Толпы людей стекались к барам, повсюду звучали смех и музыка, в окнах уже зажигали огни. Город ожил и повеселел. Я шла пружинящей, уверенной походкой, придерживая висящий на плече рюкзак. Впервые за несколько недель меня ничто не давило, не грызло, не мучило. Я была счастлива. И как следствие, оказалась совершенно не готова к тому, что ждало меня в номере отеля.
16
Я точно знала, что не могла оставить свет включенным, а потому решила, что погасить лампу позабыла горничная, приходившая сменить постельное белье и вытряхнуть пепельницу. Закрыв за собой дверь и негромко мурлыча что-то под нос, я направилась к ванной, когда вдруг почувствовала, что в номере есть кто-то еще.
Марк сидел на стуле возле окна. Перед ним стоял раскрытый кейс. Я нерешительно застыла на месте, наши взгляды встретились, и ужас сжал мое сердце.
Он был в сером шерстяном костюме и, судя по брошенной у кровати сумке, только что прибыл из аэропорта. Будь у меня что-то вроде счетчика душевного состояния, стрелка наверняка бы запрыгнула на красную отметку. Его прислал Спарачино! Я подумала о лежащем в сумочке «рюгере», но тут же отбросила эту мысль: никогда и ни при каких обстоятельствах я не смогла бы повернуть оружие против Марка Джеймса, а уж тем более спустить курок.
— Как ты вошел? — спросила я, не двигаясь с места.
— Назвался твоим мужем. — Он опустил руку в карман и вытащил гостиничный ключ с номерком.
— Негодяй. — Сердце колотилось все сильнее.
Он побледнел и отвел глаза.
— Кей…
— Боже, какой же ты негодяй!
— Кей, меня прислал Бентон Уэсли. Пожалуйста, выслушай. — Он поднялся и шагнул ко мне.
Не найдя, что ответить, я молча наблюдала за ним. Марк достал бутылку виски, прошел к бару, бросил в стакан льда. Все это он делал неторопливо, без резких движений, как будто поставил целью не провоцировать меня на крайние действия. Вид у него был усталый.
— Ты уже поела?
Оттолкнув предложенный стакан, я прошла к туалетному столику. Бросила рюкзак и сумочку.
— А я голоден как волк. — Он расстегнул ворот рубашки, стащил галстук. — Представь, было три пересадки. После завтрака только орешками и кормился.
Я молчала.
— Заказ я уже сделал, — продолжал Марк. — На двоих. Надеюсь, к тому времени аппетит у тебя появится.
За окном лилово-серые облака повисли над гудящими улочками Старого города. Марк пододвинул стул, сбросил туфли и положил ноги на кровать.
— Дай знать, когда будешь готова выслушать объяснение.
— Что бы ты ни сказал, я ничему не поверю.
Мой холодный тон, похоже, ничуть его не задел.
— Справедливо. Ты не поверишь, но вот я привык жить во лжи. К тому же за это неплохо платят.
— Да, — эхом откликнулась я. — И получается у тебя неплохо. Как ты меня нашел? Только не ссылайся на Бентона. Он не знает, в каком отеле я остановилась, а их на острове не меньше полусотни, не считая пансионов.
— Верно, отелей здесь хватает, но мне, чтобы найти тебя, хватило ровно одного звонка.