Суть Времени 2013 № 22 (3 апреля 2013)
Шрифт:
Одни (красный тезис) вроде бы абсолютно скверны. Они отравлены «темной волей», «горьким дымом» и так далее.
А другие (белый антитезис) — вполне себе ничего. Военные… Дворянские разоренные гнезда…
Да только вот в том-то и дело, что существует синтез. И Волошин
Оказывается, что в красном тезисе есть правда — степной, разгульный дух, дух Разиных и Кудеяров («Там русский дух… там Русью пахнет!»). Есть, есть она, эта правда, во враждебном, темном, горьком, красном начале.
Но есть и неправда в белом — любимом — начале. Там не только дворянские разоренные гнезда, погосты с убиенными отцами и братьями. Там еще и тлетворный дух столицы Невской, надрыв и смута… Там, там эта гниль, в любимом Волошиным белом начале. И не было бы этой гнили — не было бы и краха монархии, краха великой белой имперской Руси. Не могут красные отвечать за этот крах.
Волошин вводит ненавидимый красный тезис — и видит в нем правду. Вводит любимый белый антитезис — и видит в нем неправду. Вот что такое диалогизм, не так ли? Проследив, как Волошин осуществляет эту, необходимую для подлинного диалогизма работу сердца и ума, идем дальше.
Одни возносят на плакатах Свой бред о буржуазном зле, О светлых пролетариатах, Мещанском рае на земле… В других весь цвет, вся гниль империй, Все золото, весь тлен идей, Блеск всех великих фетишей И всех научных суеверий.Итак, у одних — представителей красного тезиса — бред о буржуазном зле (то есть неправда). Бред о том, что пролетариат светел (то есть, опять-таки, неправда). И, наконец, неправда красного тезиса связана с мещанством, которое трудно предугадать в годы Гражданской войны и даже после ее окончания. Но Волошин предугадывает то красное мещанство, которое погубит СССР. Он называет его — его, а не высокий хилиазм — «мещанским раем на земле». (Напомню читателю, что Эрих Фромм называл это же хрущевским «гуляш-коммунизмом», а Сергей Кургинян, перефразируя Шекспира, — гнойником довольства и покоя, который, прорвавшись внутрь, не дает понять, откуда пришла смерть СССР.) Вот как подробно и сочно описана вся неправда красного тезиса, к которой этот тезис Волошин не сводит. Описать всю неправду и не свести все к ней — вот основа подлинного диалогизма.
Описав всю неправду красного тезиса, Волошин описывает всю неправду белого антитезиса — гниль империй, тлен идей, фетиши, суеверия…
Описаны неправды… Угаданы правды… Тезис и антитезис еще больше подготовлены для синтеза. Двигаемся дальше.
Одни идут освобождать Москву и вновь сковать Россию, Другие, разнуздав стихию, Хотят весь мир пересоздать.Итак, белые хотят сковать Россию — вот еще одна неправда белого антитезиса. А красные, хотя и разнуздывают стихию — их неправда, — но хотят пересоздать весь мир. Что дальше?
А дальше — единая неправда. Она сформулирована в тех двух строчках, к рассмотрению которых мы переходим.
ВКак важно здесь автору подчеркнуть, что и у тех, и у других присутствуют не только противостоящие друг другу неправды. Нет, их разделительно объединяет (или объединительно разделяет) одна неправда — гнева, жадности, мрачного хмеля, разгула… Еще один шаг к непростому и некомплиментарному синтезу. Но для синтеза мало описания свойств (а точнее, расщепления) тезиса и антитезиса. Нужен еще и контекст. О нем — в следующих четверостишьях.
А вслед героям и вождям Крадется хищник стаей жадной, Чтоб мощь России неоглядной Размыкать и продать врагам: Сгноить ее пшеницы груды, Ее бесчестить небеса, Пожрать богатства, сжечь леса И высосать моря и руды.И красный тезис, и белый антитезис беременны иноземным злом. Но, может быть, коль скоро это так, эти тезис и антитезис (они же два голоса), вообще неслиянны?
И не смолкает грохот битв По всем просторам южной степи Средь золотых великолепий Конями вытоптанных жнитв. И там и здесь между рядами Звучит один и тот же глас: «Кто не за нас — тот против нас. Нет безразличных: правда с нами».Кровь, ужас, разруха, монологизм («Кто не с нами — тот против нас», «Да будут прокляты безразличные»)… В чем же синтез? И возможен ли он? Да, он возможен, утверждает автор. И звучат его заключительные, подлинно диалогичные строки, в которых не описан, а предугадан синтез.
А я стою один меж них В ревущем пламени и дыме И всеми силами своими Молюсь за тех и за других.Вот диалогизм и синтез Волошина. Подчеркиваю — не Берковского, не Гинзбург, а Волошина. В чем разница между этим диалогизмом и синтезом — и тем, что предлагает Бахтин? И что все-таки имеет в виду Бочаров, говоря, что Бахтин был сделан «из другого теста»? Что это за тесто?
Об этом — в следующей статье.
Классическая война
Доктрина Великой Войны. Первое стратегическое контрнаступление
Начальная фаза Московской битвы стала тяжелым поражением. Однако советская система продемонстрировала в этой экстремальной ситуации свою исключительную оперативность и невероятную живучесть. Советское военное руководство быстро училось
Юрий Бардахчиев
Нет ничего более расхожего и неверного, чем представление о фашистском духе, как о мещанском (немецко-бюргерском). Я вовсе не собираюсь восхвалять фашистский дух — напротив, я считаю этот дух концентрированным выражением абсолютного Зла. Зла именно предельного, метафизического. Но эту проблематику надо обсуждать в разделе «Метафизическая война», где она, я убежден, и будет обсуждена.
Здесь же я хочу сказать, что фашисты не только пересоздали немецкую армию, опираясь на наиболее эффективные и свирепые немецкие военные традиции. Не только проявили неслыханный военно-промышленный талант. Но еще и создали на немецкой — всегда свирепой — воинской основе особый фашистский воинский дух. Воскрешено было так называемое темное рыцарство. Именно его духовные практики были восприняты СС и переведены в новое качество, отвечающее возможностям XX века, века не только новых индустриальных, но и психологических технологий.