Суть времени. Цикл передач. № 31-41
Шрифт:
Начиная с какого-то уровня, мы перестаём это понимать, а далее начинается какой-то уровень, на котором нам начинает казаться, что это всё более чем сомнительно. А если на какие-нибудь совсем высокие уровни поднимается, то, в лучшем случае, нужно сквозь зубы сказать, что это какое-то масонство, а в худшем — чего-нибудь почище. А давайте, вообще лучше бы всего этого не было. Сергей Ервандович, зачем Вы в практической политике занимаетесь всем этим усложнением? Не надо, отбросьте всё это. И наоборот, развейте это вниз, до каких-нибудь лозунгов, программ, вещей, понятных широким народным массам. Вот есть же люди, которые говорят на
Рис. 1
Я к этому относился совершенно спокойно, потому что все эти годы (я имею в виду последнее двадцатилетие, а даже, может, и четверть века) мне было совершенно неважно, какое место я занимаю в этом процессе. Мне важно было, чтобы я в нём какую-нибудь полезную роль сыграл — большую или маленькую — чтобы в целом этот процесс к чему-нибудь привёл. Хотя бы самое губительное было преодолено, и страна могла существовать, а я в ней мог занять какое-то место.
Место усложнённого театрального режиссёра. Ведь, в конце концов, я защитился по математике, у меня были какие-то возможности дальше очень быстро защищать докторскую и так далее, а я отказался от научной карьеры для того, чтобы стать театральным режиссёром. И я им стал, и счастлив этим. И, в конце концов, ну, буду я спектакли ставить, — ну, и слава Богу. А все остальные за счёт этой простоты, за счёт большей ясности и убедительности сделают общее дело, и процесс войдут в нормальное русло, — и будет у меня то, что мне единственное нужно от политики — страна. Страна, в которой можно ставить спектакли, в которой не стыдно ставить спектакли, в которой есть публика, которая взыскует сложного, и так далее. А я займу место в некоей клеточке наконец здоровой системы, в которой можно будет жить, наслаждаться творчеством и передавать эстафету следующим поколениям. Всё.
Что произошло дальше? Ну, скажите мне все, кто сейчас взыскует к простоте, что произошло дальше? Где они — эти простые?
Как говорила леди Макбет:
«У тана файфского была жена. Где она теперь?»Ну, где они? Где они с их простотой? С их политичностью, с их пониманием того, что не надо возноситься в высь поднебесную… С их знанием практических законов политики… С их пониманием того, как надо вести политические дела… Где они? Их нет.
То есть не в каком-то смысле, что они занимают не то место, которое им хотелось бы. А их вообще нет!
Но и не это главное.
А главное то, что пока на процесс, который шёл, оказывались все эти простые, понятные, политичные воздействия, — процессу это было, как мёртвому припарки. Он шёл в своём направлении, а все, кто его, прошу прощения, облаивали по-простому, по-политичному и так убедительно, и внятно, и доходчиво для народных масс — они облаивали процесс, а он шёл! По принципу «Слон и Моська».
Ну, так же? Ну, по факту же так? Ну, если бы это было не так, то и не было бы ничего: ни наших разговоров бы не было, ни ситуации, в которой приходится эти разговоры вести, не было. А была бы у нас тишь, да гладь, да Божья благодать. Или не очень благополучное, но все же приемлемое, совместимое с
Значит, что-то же происходит? Что-то происходит, в результате чего люди, которые действовали по правилам, были грамотными, хорошими политиками, писали правильные, разумные документы, разговаривали на популярном, доходчивом языке — оказались чёрти где (если они были более-менее порядочными, то и нигде вообще), а мы с вами беседуем… Но ведь это так. Ну, вдумайтесь, что это означает?
Все люди, которые сейчас говорят: «Ну, зачем нужно вот это и вот это, и такое усложнение, и другое усложнение? И какое это имеет отношение к политике?»
Ну, вдумайтесь вы в это! Ведь среди вас есть люди, которые эту политику уже осуществляли простыми методами. Потом ужаснулись того, что эта политика ведёт не туда. Повернули в другом направлении — и тоже решили действовать простыми методами и помогать таким же простым, понятным, политичным парням…
И кончилось это ничем.
Вообще ничем.
Правда же?
Ну, мы должны, если мы просто вменяемые, нормальные люди, признать этот факт?
Ну, чтобы с долей юмора… все нормальные, правильные, политичные, прикладные, сообразующиеся с практикой, разумные, доходчивые политики оказались на помойке, а разговоры ведёт какой-то сдвинувшийся на тёмной материи театральный режиссёр. Вот и всё.
Но это почему-то так происходит… Ну, почему-то же это так происходит…
Разумные, практичные, рациональные, левополушарные и так далее, граждане, занятые политикой! Вы думаете, почему это так происходит? Ведь разум же существует для того, чтобы осмысливать факты. Ну, вот перед вами факт. Или феномен. Вы его разумно, практично осмыслить хотите? Соотнести с реальностью хотите? Эту реальность понять и задать себе вопрос, почему она отторгает всё, что практично, разумно, имеет прикладной смысл, построено по правильным прописям и так далее, — почему она это всё отторгает?
Почему место знаменитой фразы Гегеля «Всё действительное разумно» занимает парадоксальная фраза «Всё действительное неразумно»? В чём дело? Что происходит? Что за тайна такая? Что за загадка? Пройти-то мимо неё нельзя. Тем более что мы движемся к финалу передачи, создавшей одноимённый клуб.
Итак, всё это мирно, мирно и относительно правильно развивалось вплоть до того, как вихри разного рода турбулентностей и случайные стечения обстоятельств не создали программу «Суд времени». Программу на 5-м канале федерального телевидения.
Создали они эту программу. И оказалось, что на этой программе что-то произошло. А что, собственно говоря, на ней произошло? Ещё один раз обществу показали, что человек, отстаивающий советские ценности, советскую правду и всё прочее может побеждать тех, кто охаивает эти ценности.
А почему он может побеждать?
Это что: случайные свойства личности, это специфика текущего момента? Что произошло, кроме цифр, которые, конечно, имели большое значение?
На самом деле каждый, кто внимательно это смотрит, понимает, что в пределах этих передач личность, наделённая определёнными качествами, — это лишь компонент произошедшего. А на самом деле речь идёт не только о том, каковы качества личности, а о том, каков был применённый метод. И кто его применил. И почему применение этого метода в определённых условиях создало вот эти сокрушительные результаты.