Сувенир, или Кукла на цепочке
Шрифт:
Конечно, следовало бы почувствовать слабость и тошноту, приходящие вместе с отчаянием от полного фиаско, по я уже столько перенес за этот день, что, видимо, потерял способность чувствовать и принял неизбежное с фатализмом, удивившим меня самого. Я не отказывался от борьбы — имей я хоть полшанса, я бы схватился с противником, но у меня не было никаких надежд, и я принял это как факт.
— Он делает 24 выстрела, — пояснил голос Ван Гельдера. В голосе слышался какой-то металлический звук с отголосками, напоминавшими эхо, как будто он звучал
— Разумеется, знаю.
— В таком случае отдайте мне ваш пистолет рукояткой вверх!
Я протянул пистолет.
— А теперь тот, что в носке.
Я отдал ему «лилипута» вместе с носком. Люк распахнулся и я увидел Ван Гельдера.
— Входите! — кивнул он. — Места здесь хватит.
Я влез в кабину. Как и сказал Ван Гельдер, места в ней было действительно много. Там могли бы поместиться человек двенадцать.
Ван Гельдер, как всегда, спокойный и невозмутимый, держал наготове автоматический пистолет весьма неприятного вида. На полу, в углу сидела Белинда, бледная и изможденная. Рядом с ней лежала большая кукла в наряде с острова Хайлер.
Белинда попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вялой и безжизненной. В ней чувствовалась растерянность, беззащитность, и, видя это, мне тут же захотелось броситься на Ван Гельдера и вцепиться ему в глотку, хотя он был вооружен. Но, с другой стороны, здравый смысл и оценка ситуации заставили меня осторожно опустить дверцу люка и столь же осторожно выпрямиться. Потом я посмотрел на его пистолет-автомат.
— Полагаю, вы нашли его в той полицейской машине — «такси»? — спросил я.
— Вы угадали.
— Мне следовало это предусмотреть.
— Несомненно! — Ван Гельдер вздохнул. — Я знал, что вы сюда явитесь. Но вы напрасно трудились. Повернитесь спиной!
Я повернулся. Удар но затылку не отличался ни той силой, ни той ловкостью, какими мог бы похвастать при подобном исполнении Марсель, но и его оказалось достаточно, чтобы оглушить меня и сбить с ног. Стоя на коленях, я смутно почувствовал, как что-то холодное охватило мое левое запястье, а когда я вновь обрел способность интересоваться окружающим, обнаружил, что сижу плечом к плечу с Белиндой, прикованный к ее правой руке, и что наши наручники соединены с металлической скобой на дверце люка.
Я осторожно потрогал затылок. Сегодня моей голове здорово досталось, и она очень давала о себе знать.
— Прошу прощения, что пришлось вас ударить, — сказал Ван Гельдер. — Но мне легче было бы надеть наручники на тигра, чем на вас. Ну что ж, луна опять почти скрылась. Еще минута, и я исчезну, а минуты через три буду на земле.
Я уставился на него, не веря своим ушам.
— Вы собираетесь спуститься?
— А как же! Только не совсем так, как вы думаете. Я видел, как размещен полицейский кордон, но, очевидно, никому не пришло в голову, что стрела крана тянется далеко за канал, по меньшей мере, футов на 60. Я
Сильная головная боль помешала мне должным образом прокомментировать это сообщение. Впрочем, ситуация не требовала комментариев.
Ван Гельдер перекинул автомат через плечо, а к другому плечу прикрепил шпагатом куклу. Потом тихо сказал:
— Ага, луна уже скрылась!
Так оно и было. Смутной, едва различимой тенью Ван Гельдер скользнул к двери, находившейся в передней стене кабины рядом с пультом управления, открыл ее и шагнул наружу.
— Прощайте, Ван Гельдер, — сказал я.
Он не ответил. Дверь закрылась, и мы остались одни. Белинда схватила меня за связанную руку.
— Я знала, что вы придете! — прошептала она и потом, с огоньком прежней Белинды, добавила — Однако вы не очень-то спешили!
— Я же неоднократно говорил вам: у руководящих работников масса неотложных дел.
— И вы… им сочли нужным попрощаться с подобным человеком?
— Я подумал, почему бы и нет. Во всяком случае, больше мы с ним не увидимся. Кто бы мог подумать: Ван Гельдер собственный палач!
— Не понимаю…
— Ведь это его идея одолжись мне полицейское такси. Так им легче было следить за мной, куда бы я ни направлялся. Там же я нашел наручники, которые надел на Гудбоди, а вот и ключи от них!
Я разомкнул наручники, поднялся и подошел к двери кабины. Луна пряталась в тучах, однако Ван Гельдер переоценил их плотность — хотя небо излучало лишь бледное мерцание, я отчетливо увидел фигуру Ван Гельдера. Он уже стоял футах в сорока от кабины. Ветер хватал его за полы и трепал пышное платье куклы. Но он, как гигантский краб, передвигался вперед по стреле крана.
Мой фонарик, кажется, был единственным предметом, который в этот день у меня не отнимали. С его помощью я нашел над головой выключатель и потянул рубильник вниз. На пульте управления вспыхнули огоньки, и я быстро рассмотрел, что к чему. Подошла Белинда и встала рядом.
— Что вы собираетесь делать? — шепотом спросила она.
— Неужели еще нужно объяснять…
— Нет, нет! Вы же не можете…
Не уверен, что она точно поняла мои намерения, но по непреклонной решимости, прозвучавшей в моем голосе, она явно угадала — каковы бы не были мои действия, результат будет окончательным и бесповоротным.
Я снова посмотрел на Ван Гельдера, преодолевшего уже две трети пути, потом оглянулся на Белинду и положил руку ей на плечо.
— Послушайте, Белинда, вы, наверное, не знаете, что у нас против Ван Гельдера нет никаких улик? Но вы должны знать, что на его счету — тысячи загубленных жизней! И у него достаточно героина, чтобы загубить еще тысячу!
— Вам стоит лишь повернуть стрелу, и он окажется в руках полиции.
— Они никогда не возьмут его живым. Вы, я, все мы это знаем. А у него в руках автомат. Вы что, хотите, чтобы он уложил еще десяток ни в чем не повинных людей, Белинда?