Сувениры Тьмы
Шрифт:
В течение дня Сергей еще несколько раз позвонил Дыбенко, но ни домашний, ни мобильный телефоны Влада не отвечали. "А не случилось ли с ним чего?", — забеспокоился Плахов. "Не знаю, — пожал плечами Власов. — Хреново, если так".
К шести часам вечера, когда в окне, наконец, замаячила улыбающаяся физиономия Влада, друзья успели в который раз уже посмотреть фильмы "На игле" и "Кислотный дом" и сидели, как на иголках. При виде друга у Власова словно камень с души свалился.
— Ну что, принес? — спросил Сергей, когда восторги встречи закончились.
— О, да! —
— Вот, кстати, почитай на досуге, — сказал он, протягивая Сергею броско оформленную книжку. То был раритетный сборник рассказов Ирвина Уэлша "Кошмары аиста марабу".
— А это вам, — Кушниру досталась болванка с "Поваренной книгой анархиста". Плахову — МР3-диск со всеми альбомами группы Coil.
— А вот и виновник торжества! — провозгласил Дыбенко, выуживая из сумки гигантский черный блин.
— Что это? — в один голос произнесли Кушнир, Плахов и Власов.
— Это и есть наше счастье на сегодня, — усмехнулся Влад. — Называется сие чудо "гинунгагап".
— Кто ж тебе его подогнал? — улыбнулся Власов.
— Ох, ребятки, лучше вам этого не знать. Я сам такого страху натерпелся! Но, как оказалось, не зря. "Гинунгагап" с нами — и здравствуй, сладкое забытье!
— И сильно долбит? — осведомился Кушнир, трогая пальцем черную субстанцию, напоминавшую на ощупь подплавленную резину. — С чем вообще его едят?
— Его, брат, не едят, а впитывают. Он как крем косметический, только плотность другая. А что до "убойной силы", так этого я и сам еще не знаю. Говорили, осторожнее надо с ним быть. Нам на четверых половины хватить должно, — пальцем Дыбенко отмерил одну вторую черного "блина".
— Давай его сюда, — Власов достал из шкафа и поставил на стол большое серебряное блюдо, на которое и был водружен "гинунгагап". Плахов пошел на кухню за ножом. Вернувшись, он застыл над "гинунгагапом", словно Алиса над пудингом.
— Чего тормозишь-то? Режь! — подзадорил его Влад.
— Погоди, не надо пока, — Власов хлопнул себя по лбу. — Сейчас еще один человек должен подойти. Только сразу говорю — не простой это человек. Священник. Так что давайте без шуточек при нем.
— Ну, коли надо подождать, так подождем, — сказал Дыбенко, садясь на диван рядом с Кушниром. — Таблетки есть еще?
— Держи, — Власов протянул ему располовиненную пачку. — Слушай, колись, кто тебе этот "гинунгагап" дал. Я знаю, ты любишь туману напустить.
— Есть один кадр, — улыбнулся Дыбенко, одну за другой уписывая таблетки. — Он в "Валгалле" все время трется. Кличка еще такая дурацкая… Лох, что ли? А, Локи, вот! Бог огня в скандинавской мифологии.
— Да знаю я его, — усмехнулся Сергей. — Понятно теперь, почему у наркотика название такое. — Они там, в "Валгалле", все по этой теме сдвинутые.
— Кстати, в "Валгалле" через неделю "Антимир" выступает, — вставил Плахов. — Может, сходим? Я их вокалиста знаю, бесплатно проведет.
— Не напоминай! — болезненно
В дверь позвонили.
— О, а вот и святоша нарисовался, — сказал Сергей и пошел открывать.
— Дела мирские, дела мирские, — бормотал иеродьякон Андрей Кафельников, раскуривая толстенный джойнт. — Травим себя, почем зря. Вы мне скажите, парни — в Бога веруете, али нет?
— В Бога? — Сергей задумался. — В детстве я верил, конечно. Даже вместе с бабкой перед иконами на коленях стоял. Но, знаешь, Андрюха, в Чечне я такого насмотрелся, что понял — ни Христа, ни Аллаха просто не существует. Разве они позволили бы всей этой мерзости твориться?
— А крест тогда зачем носишь? — поинтересовался Андрей, проигнорировав теософский вопрос.
— Положено потому что, — усмехнулся Власов.
Указующий джойнт в руке служителя культа переместился в сторону Дыбенко.
— А ты веришь?
— Верю, — кивнул Влад. — И не в одного. Верю в Христа, Будду, Кришну, Аллаха, Зевса, Одина, Мардука и Мескалито. Предпочтение отдаю последнему.
— Веселая у тебя компания, — улыбнулся в усы Кафельников. — А с вами как, господин Плахов?
— Я вообще сатанистом был десять лет, — пафосно произнес Вячеслав. — Через это многие рок-музыканты проходят. А сейчас я язычник.
— Ну что ж, вера, какая бы она ни была, гораздо лучше безверия, — сказал, усмехнувшись, Андрей и глубоко затянулся.
— А я, вот, не верю, — не дожидаясь вопроса, сказал Кушнир. — Хоть среди зеков и в моде догматическое богословие, а я не верю. Однажды в камере при мне урки первоходка одного зарезали только за то, что он блатных понятий не знал. Где был ваш Бог?! Ладно б, они его сразу убили, а то ведь сначала… — не договорив, Женя принял от иеродьякона джойнт.
— К вопросу о Боге, — промолвил Влад, встал с кресла и подошел к столу. — Вот эта вещица, — указал он на слегка подрагивавший кругляш "гинунгагапа", — являет собой принципиально новый наркотик. Он делает возможным абсолютно реальный трип, наподобие тех, что описаны в книгах Карлоса Кастанеды. Но под воздействием мескалина, который обычно употреблял Карлос, человек продолжает, все же, действовать в реальном мире, в то время как собственное подсознание объясняет ему подлинный смысл происходящего. "Гинунгагап" же действует иначе. Он переносит сознание человека непосредственно в астрал, где можно на равных общаться с самыми разными существами. В том числе, возможно, и с Богом. Не желаешь попробовать, Андрей?
У дьякона отвисла челюсть.
— Свят, свят, свят, — сказал Кафельников и перекрестился. — На равных с Богом? Да кто мы такие, чтобы позволять себе подобное? Знаете, есть одна мудрая присказка: спереди не суйся, сзади не тасуйся. На равных с Богом… Нет, я на такое не согласен. И вам не советую. Мало ли, как оно выйти может… Знаете, братцы, пойду я, наверное. Совсем забыл — сестра должна с работы вернуться, а ключ-то у нас один на двоих. Свой Оксанка потеряла, а новый еще не готов, — подобрав края рясы, дьякон направился к выходу. Власов пошел его провожать.