Шрифт:
Тройка коней бежала сквозь пургу по тёмному лесу. Завьюжило так, что видны были только верхушки деревьев, которые, казалось, упирались в одинокий диск луны. В санях
Cани остановились возле тропинки, ведущей к одинокому домику, настолько маленькому и незаметному, что любой путешественник проехал бы мимо. Из его трубы шёл дым, сквозь щели деревянной двери пробивался свет. Уставшие путники вышли, отряхнули свои мундиры и направились к избе по хрустящему снегу.
После того как они постучались, дверь открыл мальчик в мундире.
– Здравья желаю! Юнкер Платов, – малыш приложил руку к голове и быстро отчеканил приветствие.
– Нам Суворова, Александра Васильевича, – строгим командным голосом потребовали военные. – Срочная депеша от государя императора.
– Александр Васильевич просил не беспокоить, – загородил собой вход юнкер. – Со счёта может сбиться. Честь имею.
Маленький военный развернулся и скрылся в избе, закрыв за собой дверь.
– Э-э-э… – визитёры были в недоумении.
А из избы раздавалось:
– Двести семнадцать, двести восемнадцать, двести девятнадцать, двести двадцать…
Морщинистый старичок с двумя полными вёдрами воды в руках приседал посреди комнаты. Его белые волосы были аккуратно уложены, а одежда выглажена. На шее висел орден Святой Анны.
– Ху-у-ух ну, как? Ушли? – спросил он мальчугана, хитро улыбаясь.
– Никак нет, Александр Васильевич, – протараторил тот. – Не уходят.
Суворов поставил вёдра на пол, задумчиво потёр подбородок и подошёл к окну.
– Значит, дело важное.
Старичок вытащил из кармана серебряную монетку и подбросил её:
– Орёл. Повезло им. Ну, так и быть. Впусти их.
Трое военных вошли в небольшую комнату и огляделись. Обстановка избы была скромной, но всё лежало на своих местах. На окнах висели кружевные занавески в тон обивке дивана. В углу стоял большой глобус. Книжный шкаф был забит до самого верха: полки буквально ломились от книг.
– Лейб-гвардии генерал-майор Толбухин. Имею спешное донесение и приказ доставить вас в Петербург для прохождения дальнейшей службы царю и Отечеству, – отчеканил высокий военный.
– По высочайшему распоряжению императора Павла мои баталии окончены, – старичок поставил самовар на стол посреди комнаты. – И с викториями своими я более никому не нужен. Вам это известно?
– Так точно, – ответили путники хором. – Но… Александр Васильевич, скучаем. – И один из них протянул письмо с сургучом.
Старичок
– «Дорогой Александр Васильевич». Надо же… – удивился он и поднял брови.
Уже вскоре весь Санкт-Петербург только и говорил что о войне. Не стал исключением и этот солнечный день.
Такая погода в столице бывает редко. Все жители вышли на прогулку. По мощёным улицам, задевая подолами брусчатку, прохаживались дамы в кринолинах. Господа в элегантных костюмах сопровождали спутниц, опираясь на прогулочную трость. Статуя Петра I на медном коне по-прежнему охраняла город, возвышаясь над площадью. Мальчишки в неопрятных рубашках и небрежно натянутых шапках продавали газеты. Они кричали последние новости на каждом углу:
– Союзники под командованием Суворова ушли в Италию!
– Император вызвал на помощь Суворова!
– Все последние новости о походе Суворова!
Из скобяной лавки вышел юноша в начищенных сапогах. Это был служивший у купца Пшеницына конюх Гриша. Молодой человек так торопился, что задевал всё вокруг, несколько раз падал, но тут же вставал и улыбался. Сейчас он опаздывал на встречу в Гостином дворе. Часы на башне уже показывали больше половины одиннадцатого.
Но тут юноша заметил, что лошадь мужика, развозившего на телеге цветы, странно себя ведёт. Гриша сразу понял, в чём дело, подбежал, схватил кобылу за ногу и быстро вытащил гвоздь, застрявший между подковой и копытом. Несчастное животное тотчас успокоилось.
– Ну, брат, выручил. Может, тебя подвезти? – предложил мужик в благодарность за помощь.
– К торговым рядам. Очень надо!
Телега тронулась, и молодой конюх поехал по солнечному городу.
Ровно в одиннадцать, зажав белый цветок в руке, юноша оказался на месте. Гостиный двор был полон людей. Везде сновали торговцы и покупатели, хулиганы-мальчишки и дамы. Гриша замер. В торговых рядах он заметил молодую особу в фиолетовом платье с зонтиком в руках. Та разглядывала витрину, что-то себе подбирая.
Вдруг девушка обернулась, увидев голодных детишек. Малыши бегали вокруг и кричали на все лады. Тогда она купила баранки и стала раздавать им.
– И тебе. И ты держи… Гриша! – барышня увидела его и улыбнулась.
Юноша расплылся в улыбке и подарил ей цветок.
– Сегодня у нас с тобой только полчаса. Батюшка велел быть дома к обеду, – беспокоилась она.
– Пусть так. Мне, Софья Дмитриевна, каждая минута с вами в радость, – признался Гриша, не отводя от неё глаз. И вдруг вздохнул: – А здорово, наверное, быть героем, как Суворов. – Его мысли улетели в голубое небо, где он представлял себя важным человеком.
– Вот станешь героем и узнаешь, – заверила девушка и одарила собеседника самым тёплым взглядом.