Суздальско-Нижегородские князья, или Последние Рюриковичи на русском троне
Шрифт:
Чтобы оправдать своё предательство, нужно было облить грязью Василия Шуйского и его окружение, что и было сделано. Вот одна из характеристик данная царю: — «Трудно найти лицо, в котором бы до такой степени олицетворялись свойства старого русского быта, пропитанного азиатским застоем. Ряд поступков его, запечатленных коварством и хитростью, показывает вместе с тем тяжеловатость и тупость ума. Василий был суеверен, но не боялся лгать именем Бога и употреблять святыню для своих целей. Мелочной, скупой до скряжничества, завистливый и подозрительный, постоянно лживый и постоянно делавший промахи, он менее, чем кто-нибудь, способен
Нелестно отзывались и о князе Дмитрии Шуйском: «духом слабый, сердцем жестокий, был первым наушником и первым клеветником». Супруга его Екатерина Григорьевна, была виновата только потому, что была дочерью опричника Малюты Скуратова, одно имя которого, приводило многих в состояние панического страха, и было всем ненавистно. По мнению толпы, дочь злодея, сама должна быть кровожадной. И кому как не ей считаться убийцей князя Скопина.
В некоторых летописях и заявлениях современников имеются сведения о вражде Скопина-Шуйского с царским окружением. Псковский летописец сообщает, что братья царя стали клеветать на Скопина? когда тот ещё был в Александровской слободе.
О расправе над воеводой говорит польский гетман Роман Ружинский в письме к Сигизмунду от 17 февраля 1610 года. «Василий Шуйский в распре с Михаилом Скопиным и каждый из них промышляет сам о себе».
Не выдают ли эти источники желаемое за действительное. Настоящие враги Скопина-Шуйского находились не в Москве, а в польском лагере под Смоленском и в лагере самозванца в Тушино. И им действительно необходимо было устранить князя Михаила Васильевича или хотя бы поссорить его с царём. Для этих целей один из вождей мятежников Прокопий Петрович Ляпунов, обещая помощь рязанцев и оперируя желанием всей русской земли, предлагал князю Михаилу Скопину свергнуть царя Василия и самому занять престол. А в народе преднамеренно распускались слухи, что в России скоро будет царь, именем Михаил, назначенный судьбою усмирить государство.
Вызывает сомнение и факт поднесения Екатериной Шуйской чаши с отравленным вином Михаилу Скопину во время пира. Если она действительно намеривалась отравить конкурента своего мужа, сделать это открыто, во время пира, у всех на виду, было очень опасно. Неминуемо она становилась главной подозреваемой. Мастера политической борьбы князья Шуйские никогда не пошли бы на столь необдуманный поступок. Сделали бы всё тонко, чтобы отвести от себя всякие подозрения.
Зато это вполне могли сделать враги Шуйских, одним махом устранить популярного воеводу и обвинить в его смерти царя. Мы знаем, что князь Иван Воротынский, в доме которого почувствовал себя плохо Михаил Скопин-Шуйский, был в рядах заговорщиков и впоследствии вошёл в состав «семибоярщины», управлявшей страной после свержения Василия Шуйского. Он или его соратники по заговору вполне могли отравить князя Михаила, а после обвинить во всём царя и его брата. Ведь именно на этих обвинениях, противникам царя удалось лишить его народной поддержки.
Теперь разберёмся с мотивами Дмитрия Шуйского и царя. Мог ли царь Василий Шуйский опасаться Михаила Скопина. Очень сомнительно, чтобы такой опытный политик боялся молодого воеводу. Следуя устоявшейся традиции, Скопин-Шуйский был младшим в роде, и претендовать на старшинство не мог. Даже Николай Михайлович Карамзин, обвиняя царя в устранении князя Скопина, упоминает о царском гневе, на лиц пытавшихся
Скорбь царя была вполне искренней. Он понимал, что лишился своей самой главной опоры.
Что касается наследников царя Василия IV, то вряд ли на престол мог рассчитывать князь Дмитрий Иванович. У царя была молодая жена, которая уже родила ему двух дочерей. У царя Василия Шуйского вполне могли родиться и другие дети, в том числе и мальчики. Во всяком случае, царь на это очень надеялся и не собирался скоро умирать. Ведь прожил он в плену целых два года.
Поэтому обвинения царя и его брата князя Дмитрия Шуйского в причастности к смерти Михаила Васильевича Скопина-Шуйского можно с уверенностью считать не обоснованными.
Брачные связи
Скудные сведения о заключаемых князьями Шуйскими браках не дают полной картины родственных связей.
В источниках, традиционно для того времени, происхождение жён, да и вообще женское потомство, не указывалось. А после, поскольку род князей Шуйских пресёкся, специальные исследования не осуществлялись. Поэтому полная картина брачных связей Шуйских не известна.
Однако те имеющиеся сведения позволяют сделать некоторые выводы. Как и большинство знатных родов, Шуйские, являясь одними из родовитых русских фамилий, были в родстве с древними княжескими семьями.
Это узкий круг наиболее знатных фамилий, традиционно связанных между собой родственными связями. Поэтому и князья Шуйские женились на девицах из княжеских и старомосковских боярских семей.
Это князья Татевы, потомки Стародубских князей, князья Репнины и Долгоруковы, потомки Черниговских князей, князья Ростовские, потомки литовских князей Бельские и Щенятевы.
В то же время Шуйские, в отличие от многих знатных фамилий, стремились к расширению родственных связей, для увеличения своего политического влияния, и не считали для себя зазорным брать в жены девиц пусть и из менее знатных, но политически значимых семей.
Об этом свидетельствует брак князя Фёдора Ивановича Скопина-Шуйского с Марфой Дмитриевной Новосильцовой.
Род Новосильцовых не принадлежал к числу древних боярских фамилий, и возвысился лишь благодаря личным качествам деда Марфы Дмитриевны — Василия Ивановича Китая, выслужившегося при великом князе Василии II Тёмном. Он был особенно почитаем великим князем и был включён в Боярскую думу.
И особенно в этой связи характерен брак князя Дмитрия Ивановича Шуйского с Екатериной Григорьевной Скуратовой-Бельской, дочерью видного опричника Малюты Скуратова.
Происходя из провинциального захудалого дворянского рода Бельских, чей родоначальник выехал в Москву из Польши при великом князе Василии I, правил в 1389–1425 годах, Григорий-Малюта Лукьянович Скуратов Бельский, выдвинулся благодаря близости к царю. Он был опричником и возглавлял при Иване IV Грозном опричное сыскное ведомство, своего рода «тайную политическую полицию», занимавшуюся делами государственной измены. Он лично участвовал в пытках и казнях царских врагов. Его имя в народе сделалось нарицательным названием палача и злодея. Его боялись и искали дружбы и покровительства многие вельможи. Благодаря чему все его дочери удачно вышли замуж, за представителей знатных фамилий.