Суженый для горной ведьмы
Шрифт:
После установки двери, правда, свекровушка могла только скрестись и иногда подавать голос. Геор не реагировал, он писал какой-то важный отчет. Это предполагалось делать на суше, но, как особенно вредным голосом сообщил Каннингем, на времяпровождение дома у него были совершенно другие планы.
И отчет в них не входил.
Ну-ну, пусть планирует. Только вот если его планы не будут совпадать с планами Дары, ничего у него, сволочи такой, не получится, пусть не надеется даже.
Она же большую часть дороги проспала, прерываясь на короткие прогулки и, разумеется, на еду. Восстанавливать потерянные
Признаться, Дараэлла никогда прежде не испытывала такого сильного желания сбежать по трапу и оказаться на берегу. Море отталкивало ее своим спокойным, скучным состоянием. Наверное, если б сейчас вокруг пенились волны, пытаясь поглотить корабль, девушка и то чувствовала бы себя лучше. Она пресытилась морем, устала от него и только сейчас поняла, что не протянула бы пираткой больше нескольких недель, если б не повстречала Геора.
Что ж, возможно, быть замужней леди не так уж и плохо, как изначально ей казалось. По крайней мере, со своей "работы" можно уходить без зазрения совести. Адмиральша же не может продолжать ходить в море на пиратском корабле.
Когда опустили трап, Дара едва не рванула к нему, чтобы первой сбежать на сушу, но вовремя перехватила взгляд свекрови.
— Манеры, — гордо провозгласила Лисандра, — это то, что нельзя получить за несколько дней. Даже долгие годы учебы не всегда могут сослужить хорошую службу. Манеры должны быть в крови!
— То-то я вижу, Геор, что у тебя бывают с этим проблемы, — обратилась к мужу Дара. — А проблема, оказывается, в крови.
Адмирал, кажется, прекрасно понял, о чем шла речь, но вместо того, чтобы броситься на защиту матери, согласно кивнул:
— В следующий раз, когда тебе будет не нравиться, как я себя веду, сможешь обращаться прямо к первоисточнику проблемы.
Лисандра, если б могла реагировать так активно, должно быть, покрылась бы белыми пятнами от гнева, но женщина отлично себя сдерживала. Она лишь холодно покосилась на Дараэллу и покачала головой.
— Я б не принимала такие поспешные решения, — произнесла она. — И не позволяла себе колкие высказывания, не обладая настоящим положением в обществе.
Дара никак не стала парировать этот выпад. Ее куда больше интересовала возможность поскорее сбежать от моря, жадно тянувшегося к ней и словно пытавшегося выпытать — такая ли уж она морская ведьма, как Геор сказал Урсуле, не стоит ли забрать поскорее свою жертву, пока не сбежала к рекам и послушной пресной воде?
Опираться на руку мужа, спускаясь с корабля по трапу, было непривычно. К тому же, в порту было почти пусто, никто не спешил их встречать, и Дара не понимала, зачем эти церемонии и притворство, кому они могут быть полезны? Разве что Лисандра всегда настаивает на том, чтобы придерживаться каких-то церемоний, соответствовать правилам — исключительно из-за собственного отвратительного характера.
Но Дара действительно вздохнула с облегчением, когда ее ноги наконец-то коснулись твердой земли. Она сделала несколько шагов в сторону и втянула родной воздух, радуясь тому, что наконец-то
Интересно, а у Геора так же?
Дара обернулась, чтобы задать этот вопрос, но так этого и не сделала — заметила, как Тиам осторожно сводит Лисандру с корабля. А потом полковник поднял взгляд, и Даре показалось, что такой концентрированной ненависти она не видела уже давно.
Что ж, возможно, они несколько поспешили, считая Лисандру безобидной.
Дара как-то отстраненно попыталась вспомнить, могла ли оставаться магия у бывшей верховной после того, как она воспользовалась заклинанием, чтобы испить силу Дараэллы, или, может быть, Тиам заговорен на прикосновения и, подав руку Лисандре, непроизвольно вновь попал под ее влияние…
Тем не менее, Эсмонд, которого Дара вроде бы как немного узнала за последние несколько дней, мужчина, казалось, не проявлявший ни грамма ненависти по отношению к ней, мило улыбавшийся и способный вести спокойный, доброжелательный разговор, куда-то исчез. Его сменил посторонний человек, даже цвет глаз у мужчины изменился, радужка практически слилась по оттенку со зрачком.
Геор обратился к нему, кажется, не заметив перемены, но Тиам уже ничего не слышал. Его ладонь легла на эфес шпаги, прикрепленной к поясу, и Дара как-то отстраненно отметила, что не выдавать Эсмонду огнестрельное оружие было очень удачной идеей.
Полковник оставил Лисандру на трапе одну и в два прыжка преодолел расстояние между ним и Дараэллой. Бывшая верховная вскрикнула, пошатнулась и потянулась к сыну, Дара даже расслышала тихое "Геор, помоги, дорогой" — такое искусственное, наверное, произнесенное в расчете просто отвлечь внимание Каннингема.
Дараэлле некогда было обращать на них внимание. Она увидела, как опасно в лучах закатного солнца сверкнула шпага Тиама, словно загорелась оранжевым светом, и он, в один миг растеряв всякое мастерство воина, нанес Даре самый глупый и самый простой удар из всех, которые только мог позволить себе фехтовальщик, даже неопытный.
Девушка отскочила назад, и острие шпаги успело только царапнуть ее одежду, оставляя дыру в не слишком приличном месте. Кого б то волновало! Тиам надвигался на нее, словно обезумевшая гора, и мозгов в голове у этой горы не осталось от слова совсем. Дара прямо-таки узнавала колдовство своих сестер по дару, простое, как дверь, линейное и не оставлявшее в голове у мужчины ничего, помимо внушенной ведьмой мысли.
— Тиам, немедленно остановись! — Дара с трудом различила голос мужа. В ушах шумело от подскочившего, должно быть, давления, и она едва ушла от следующего удара и — вот незадача, — свалилась на каменную мостовую.
Отползать назад было слишком долго, и девушка, действуя скорее по наитию, с силой ударила Тиама каблуком в колено и вовремя откатилась в сторону, буквально за секунду до того, как на нее обрушилась шпага.
Так секирой надо бить, а не шпагой! Тиам явно не настолько отвратительный воин, чтобы допускать такие элементарные глупости, а вот свекрови бы подтянуть матчасть, если она собирается иметь дело с невесткой и довести-таки Дару до гроба или хотя бы до потери какой-нибудь важной части тела.