Свадьба на выбор, или Женихи в ассортименте
Шрифт:
– И что теперь я должна сделать?
– Ты только не нервничай, – он глубоко вдохнул, – мама хочет, чтобы ты… то есть мы, конечно… Взяли несколько уроков этикета.
– То есть она стесняется продемонстрировать меня своим друзьям, так, что ли? – возмутилась Яся. – Я что, ем фрукты ногами или пукаю во время еды?
– Яся, ну не принимай так близко к сердцу. – По выражению его лица становилось понятно, что ему неудобно все это ей выкладывать и что он с гораздо большей радостью послал бы собственную маменьку куда подальше, да вот только совесть не
– И в чем будут заключаться эти уроки? – поморщилась она. – Меня будут учить пользоваться ножом и лизать задницы сильным мира сего?
– Ненавижу, когда ты такая. – Его лицо окаменело. – Просто встретимся пару раз с замечательной женщиной, Розой. Я ее давно знаю. К тому же она научит нас танцевать первый брачный танец. Ты когда-нибудь танцевала вальс?
– В детском саду, на утреннике, с мальчиком Петей, – пробормотала она, – он отдавил мне все белые сандалики.
«Черт, завтра же вторник, – вспомнила Яся, – я должна встретиться с мамой Андрейчика и сходить вместе с ней к какому-то режиссеру, который тоже будет ставить для нас первый танец молодоженов! Это какой-то кошмар! Когда же это кончится?! Когда, когда, когда?!»
– С тобой все в порядке? – заволновался Михаил Марленович. – Ты не подавилась рыбной костью?
– Нет, – успокоила его Ярослава. – Все нормально. Вальс так вальс.
– Я знал, что ты меня поддержишь, – просиял он, – и, честно говоря, уже договорился с Розочкой.
– Надеюсь, не на вторник? – забеспокоилась она.
– Нет, на среду. А что у тебя во вторник?
– Да так, ничего. Косметолог, – бодро соврала Ярослава.
– Это замечательно, – одобрил Полонский, – я хочу, чтобы к свадьбе ты выглядела свежей и отдохнувшей. Ты у меня будешь самой красивой невестой.
Ярослава так никогда и не узнала, как его звали на самом деле, но все обращались к нему так: Падре Диего. Его черные волосы длиной доходили до ягодиц и были спутаны в толстые лохматые дреды. Его джинсы были в таком состоянии, словно их носил еще его прадед. У него была загорелая волосатая грудь, борода, заплетенная в косичку и татуированный кельтский орнамент на плече.
Это и был тот самый якобы прославленный режиссер, который должен был придумать сценарий для первого брачного танца Ярославы и Максима Андрейчика.
Его студия располагалась в мансарде довольно престижного дома на «Менделеевской». Ясю даже удивило, что у этого странного персонажа хватает денег, чтобы снимать такое элитное помещение.
Пол студии был выложен настоящими корабельными досками. В углу стоял заляпанный гуашью голый манекен в театральном напудренном парике. К потолку были подвешены пластмассовые модели самолетов на тонких канатиках. На обычной кривобокой школьной парте в углу приютился дорогущий «макинтош» с огромным монитором.
В такси Фаина разоткровенничалась и с кокетливым смешком призналась, что Падре Диего – один из ее любовников, с которым она встречается уже
И вот теперь она с визгом бросилась ему на шею. Они принялись целоваться так страстно, как будто бы снимались в голландском порнофильме, предоставив Ясе возможность неловко перетаптываться в углу.
Прошло, наверное, минут двадцать, прежде чем Фаина спохватилась и, с глуповатым смешком отстранившись от так называемого Падре Диего, звонко воскликнула:
– Кстати, а это невеста моего сына Ярослава. Она у нас паинька.
– Надо же, – удивился «Падре Диего», сфокусировав на ней мутноватый взгляд, – какая хорошенькая. А ты не хочешь поучаствовать в моем перформансе, Ярослава?
– Падре Диего – авангардный режиссер, – восхищенно пояснила Фаина, – Яська, соглашайся, не пожалеешь. Вдруг он сделает из тебя звезду?
– Я это вижу, – перебил ее «Падре», не дав Ясе и слова вставить, – вижу. Вижу. – Вид у него был самый что ни на есть безумный. – Она будет голая. Мы обмажем ее сырыми яйцами и патокой, а потом вываляем в блестках и перьях и подвесим к потолку!! А вокруг будут бесноваться настоящие панки!! И они же совершат ритуальное жертвоприношение! Специально для этого мы купим на Птичьем рынке петуха.
– Это будет здорово! – с энтузиазмом воскликнула ее будущая свекровь.
Ярослава испуганно попятилась.
– Но сейчас, – вовремя спохватилась Фаина, – речь идет только о свадебном танце.
Она посмотрела на детские пластмассовые часы с Микки-Маусом, которые украшали ее тонкое загорелое запястье.
– Диего, изложи Ясе свою идею. – Переведя взгляд на Ярославу, она заговорщицки подмигнула и звенящим полушепотом заметила: – Когда он мне рассказал, я была в полном восторге!
– Да уж, вы просто молодцы, что обратились ко мне, – Падре Диего потер одну ладонь о другую, – мне уже приходилось заниматься облагораживанием свадеб.
Слово «облагораживание» прозвучало из его уст как-то странно.
– Например, была у меня одна парочка, совсем недавно, так я им такое придумал. Невеста спрятала бритвенное лезвие в букет, и они побратались кровью прямо на ковровой дорожке в загсе. Был такой скандал! Ну а потом они отправились на крышу высотного дома, где я устроил для них вечеринку! Ох и круто же было! Там бесновались панки! И мы зарезали петуха! Правда, в итоге жених свалился с крыши, но ему чудом удалось ухватиться за балкон. Ноги, конечно, переломал, зато сколько впечатлений!
– Э-э-э… Думаю, нам хотелось бы чего-нибудь менее экстремального, – пробормотала Яся и в поисках спасения бросила умоляющий взгляд на Фаину. Но та восхищенно таращилась на Падре Диего.
– Да никаких проблем! – желтозубо улыбнулся он. – Менее так менее. Можно устроить церемонию священного жертвоприношения. А можно и дискотеку с панками, но не на крыше, а в каком-нибудь подвале.
«Он просто помешался на жертвоприношениях и панках, – неприязненно подумала Яся, – Гринпис бы его удавил. Интересно, скольких петухов он истребил для подобных игрищ?!»