Свадьба отменяется. Смотрины
Шрифт:
Магистр в этот момент уверенно шагал по мощённым камнем тротуарам, выбирая самые малолюдные переулки и лестницы. В отличие от своих воспитанников, он бывал тут много раз и отлично ориентировался в путанице улочек и переулков. Город был построен довольно хаотично: самые старинные постройки и магазинчики теснились вокруг целебных источников и бегущих из них ручейков, а дома и дворцы знати были вольготно разбросаны по пологим склонам. Все остальные строения, появившиеся позже, занимали оставленные пустоши и каменистые выползни, поэтому горожанам пришлось
Висевший под рубашкой магистра амулет становился всё теплее, появилось еле заметное покалывание – признак того, что объект поиска находится неподалёку, в одном из домов района для богатых квартирантов.
Однако по этим признакам можно было определить только общее направление и расстояние, но последнее – очень приблизительно. Вот и ходили усталые путники кругами, пока Гизелиус не уверился окончательно, в каком из ближайших домов находится его жена. И не только амулет магистра, но и замеченная им охранная сторожка, именно такая, какую всегда ставила Тренна, подтверждали окончание их путешествия.
Звать хозяйку магистр не стал, шепнул несколько слов сломанному прутику и бросил его через калитку. Сторожка, как нитка, потянулась за зачарованной веткой, а магистр тем временем, открыл калитку и шагнул внутрь. Девушки особого приглашения ждать не стали, проворно шмыгнули следом.
Подняв с земли свой прут, магистр приподнял его повыше и осторожно пропустил в невидимые ворота спутниц, настороженно наблюдавших за его манипуляциями.
– Зачем это? – шепнула Риселла, проследив, как магистр осторожно прикрыл калитку и воткнул прутик в щель.
– Должен же муж проверить, чем занимается жена, когда он далеко? – загадочно обронил маг, шагая на низкое крыльцо и лёгким взмахом руки отпирая все запоры.
В полутёмной прихожей, освещённой лишь попадающим с улицы через узкое оконце вечерним светом, магистр не задержался, широко распахнул ту дверь, к которой тянул его амулет и собственное ощущение полузабытого эмоционального фона Тренны.
И потрясённо замер, недоверчиво разглядывая чистенькую кухню, уютный жар угасающих в очаге угольков, тусклое поблёскивание начищенной посуды и мягкий свет свечи, играющий на лицах мирно ужинавшей за кухонным столом пары.
Женщину он узнал мгновенно, да и не мог не узнать несмотря на лёгкую иллюзию. Тренна была почти такой, какой он и представлял себе в мечтах. Ладная фигурка со слишком пышноватыми, на взгляд придворных жеманниц, формами, курносое лицо с живыми карими глазами и пухлыми губками и русые, с медным отливом локоны, свёрнутые на затылке в строгий узел.
А вот её сотрапезника видел впервые, в этом маг мог бы поклясться. Как и в том, что немолодой, плотный мужчина с грубоватыми чертами крупного лица носит очень мощный защитный амулет, полностью скрывающий все эмоции. И скорее всего, не только их.
Однако он больше не интересовал Гизелиуса, однозначно истолковавшего представшее перед ним зрелище. Теперь у магистра больше
Магистру частенько приходилось слушать смешные анекдоты про мужей, внезапно вернувшихся с охоты, и он неизменно от души смеялся над простаками, верившими в верность жён и в бешенстве гонявшимися за застигнутыми врасплох соперниками.
Вот только даже в самом страшном сне магу не могло бы присниться, что он и сам может оказаться в роли такого же рогоносца. Магистр свято верил: его Тренна никогда не станет изменять мужу – не такой у неё характер. К тому же магам, имеющим возможность продлевать свою жизнь, официально разрешены разводы. Не каждый сможет выдержать брак, длящийся более столетия. И было бы смешно думать, будто магиня станет с кем-нибудь встречаться, не взяв предварительно развод. Но ещё больше магистр смеялся бы, если бы даже вчера кто-то рассказал, как он будет стоять и молча смотреть на эту идиллическую картинку, даже пальцем не пошевельнув, чтобы сжечь дотла всё и всех, на кого хватит силы.
Тренна, почувствовав, что в кухне что-то изменилось, неторопливо повернула голову, не переставая жевать, и застыла с не менее, чем у мужа, потрясённым выражением лица. По-видимому, она была совершенно уверена в поставленной защите и даже близко не ожидала появления нежданных гостей.
– Вот твои ученицы, – внезапно охрипшим голосом пробормотал маг и, развернувшись, размеренно зашагал прочь.
Его душили нахлынувшие лавиной острая боль и обида, и больше всего Гизелиус боялся лишь одного – сорваться на бег или выдать себя нечаянным всхлипом.
Девушки, успевшие ещё в прихожей снять браслеты и распутать ненавистные платки, испуганно отшатнулись от магистра, шедшего на них с окаменевшим от горя лицом и словно ничего не видящим взглядом.
– Зелик! – Магиня вскочила из-за стола, роняя вилки и салфетки. – Ты всё неправильно понял! Зелик! Вернись, умоляю…
Она выбежала за магом на крыльцо, прыгнула со ступеньки и почти догнала, но магистр с неожиданной яростью вывернулся из уцепившихся за него рук и ринулся прочь, снося сторожку, взвывшую в ушах магини истошным воем. Через несколько секунд его силуэт растаял в сгущающейся темноте, и Тренна, поняв бессмысленность погони, пошатываясь, побрела назад к дому.
Глава 9
Некоторое время магистр бежал, не разбирая дороги, ведомый лишь чувством обиды на подлое предательство, и ничуть не удивился, выскочив к освещённому фонарями пространству. Посредине мощённой брусчаткой площадки в выложенной из камня высокой чаше мирно бормотал вечную песенку светлый пузыристый родничок. Самый любимый Гизелиусом изо всех здешних источников и потому посещаемый им чаще всего. Видимо, ноги привычно принесли его сюда, когда пылающая от раздирающих её мыслей голова перестала выдавать телу разумные указания.