Свадьба по приказу, или Моя непокорная княжна
Шрифт:
– Пусть оно не обжигает, но согревает ваши души, разгораясь ярче в нужный момент…
Отлично сказано, между прочим! Я и засмотрелась, и заслушалась. Интересно, что еще пожелают?
– Пусть в ваших душах всегда цветут сады.
По алтарю побежала лоза, олицетворявшая стихию земли, пока не остановилась у кромки чаши и не распустилась великолепным бутоном.
– Из семени произрастает чудесный цветок, так пусть и ваш союз ознаменуется благословленным чудом!
Опять намек на приумножение? Но сказано,
И спецэффектов таких ни в каком ЗАГСе не увидишь.
– Пусть вам всегда рядом друг с другом вольно дышится, – продолжал жрец, а над алтарем сизой воронкой закрутился воздух, всколыхнув лепестки цветка и заставив огонек в чаше вспыхнуть ярче. – Дышите друг другом, и всегда будьте едины.
Ненадолго я даже позабыла, что свадьба не моя – Софьина, и жених, по сути, чужой да нелюбимый, но таинство брачной церемонии зачаровало и захватило. Я с жадным интересом смотрела на чашу, ожидая, как же себя проявит водная стихия.
– Пусть ваш союз будет таким же сильным, как потоки воды!
Взметнувшись волной над алтарем, вода притушила пламя, росой осыпалась на лепестки.
– Будьте терпеливы друг к другу, как бывает терпелива и точна вода.
Ну да, как известно, вода и камень точит…
Интересно, какие пожелания будут от магии равновесия? Не терпится посмотреть на ее проявления.
Я вглядывалась в мраморную поверхность алтаря, но ничего не происходило, а жрец почему-то хранил молчание. Надо полагать, торжественное.
– Доброволен ли союз? – неожиданно прогрохотало над нами, и на миг даже показалось, что голос принадлежит не служителю храма.
Вообще, странно все это. Кто ж сначала желает с три короба и только потом интересуется добровольностью союза?
Если честно, я не знала, как реагировать и чего ждет священнослужитель, а заодно и мой уже почти муж. Тишина становилась все более напряженной, больно била по натянутым до предела нервам. Казалось, что собравшиеся в храме затаили дыхание. Я явно чего-то не знала…
Мелькнула мысль, что Андрей скажет «нет» – и финита ля комедия. Он, как благородный мужчина, примет удар на себя. Удар – это императора, Вяземского и ого-го какую толпу…
Увы, надежда долго не прожила.
– Доброволен. – Андрей отпустил мои руки и сделал шаг к алтарю.
По толпе пробежались взволнованные шепотки, но что именно впечатлило гостей, я так и не поняла.
Куда больше занимал другой вопрос: что требуется от меня? Память Софьи, как назло, не спешила подсказывать… Должна ли я тоже брать курс на алтарь и, следуя примеру Воронцова, солгать?
– Я Андрей-Иоанн Воронцов. – тем временем продолжал князь, – добровольно явился в храм для заключения священного союза.
Мне бы так врать! Не краснея и не запинаясь.
Воронцов
Ла-а-адно… Повторить за князем дело нехитрое.
– Я Софья-Мария Вяземская, добровольно явилась в храм для заключения священного союза. – И шагнула ближе к уже, кажется, мужу.
Светлячки вокруг пришли в движение, засияли ярче, как будто подтверждая наши слова.
– Согласен ли ты, Андрей-Иоанн Воронцов, взять в жены Софью-Марию Вяземскую? – спросил жрец, видимо, чтобы ни у кого уже точно сомнений не осталось.
– Согласен, – прозвучало твердо и решительно.
И что за бес в него вселился…
– Окропи священный сосуд жизнью.
Что, простите?
Нет, все-таки хорошо, что именно Андрей подошел к алтарю первым. Я бы ни за что не догадалась, что священный сосуд – это та самая чаша, а жизнь – кровь.
Ритуальный клинок возник на алтаре словно из ниоткуда в тот самый момент, когда
Воронцов положил на светлый мрамор ладонь.
Мгновение, и «жених», сжав в кулаке инкрустированную каменьями рукоять, полоснул по ладони лезвием. Кровь окропила лозу, заструилась ко дну чаши.
Я даже вздохнуть не успела, как перед Андреем возникло диковинное чудо-юдо: длинное, как у змея тело, короткие, словно сотканные из воздуха, крылья. Почудился запах моря, а платье и вовсе зашуршало под натиском не пойми откуда взявшегося в храме ветра.
Уж не хранитель ли Воронцова явился? Получается, ветер и море – это его стихии?
– Согласна ли ты, Софья-Мария Вяземская, стать женой Андрея-Иоанна Воронцова и войти в его род?
Прелесть какая! У его сиятельства, значит, спросили, изволит ли он в жены меня взять, а я, видите ли, согласной быть должна и в род, роняя тапки, бежать.
– Согласна, – вздохнула тяжко, всем своим видом показывая, как я всему этому делу «рада».
– Окропи священный сосуд жизнью.
Андрей, окончательно и бесповоротно смирившийся с неизбежным, уже протягивал мне ритуальный клинок.
Морщась от боли, которую еще не почувствовала, но уже успела представить, забрала у него оружие и провела острием по коже.
И тут меня накрыла паника.
Божечки! Это что же получается, сейчас себя явит чертяка?!
О том, что у меня вроде как есть магия, никто не знал, и пусть так и продолжается!
Мне домой надо, а не осчастливливать князя!
Но кровь уже тонкой струйкой стекала по стенке чаши, и повернуть время вспять я была не в состоянии. Однако совершенно точно не ожидала, что огоньки, кружившие вокруг нас, дружным роем кинутся ко мне, заключат в свой блестящий кокон, отрезая от любопытных взглядов.