Свадьба по приказу, или Моя непокорная княжна
Шрифт:
– А ты! – суровый отеческий взгляд вонзился в меня. – Чтоб и шагу не смела ступить из комнаты! До самой свадьбы там просидишь!
– Да пожалуйста. В вашей душевной компании все равно никакого аппетита, – улыбнулась злыдню и, поднявшись, решительно направилась к тем дверям, через которые вошла.
– Позор рода Вяземских! – донеслось мне вслед.
Явно привык, чтобы последнее слово оставалось за ним.
С трудом удержалась, чтобы за мной не остался последний жест.
На выходе я столкнулась с Беляной, ожидавшей, пока княжна позавтракает. Она же и проводила меня, непозавтракавшую,
Раз меня заперли, значит, никакого посещения церкви. И я даже не знаю, хорошо это или плохо.
Пока ела, терла виски, которые после разговора с князем сильно ломило. К концу завтрака голова так разболелась, что я решила немного полежать до приезда местного лекаря. Удивительно, но уснула мгновенно. Может, этот Вяземский не только колдун, но и вампир энергетический? Сама не поняла, как проспала все на свете. И приход врача, и деликатный осмотр…
Разбудила меня Татьяна. Потормошив за плечо, безапелляционно сказала:
– Хватит, моя голубка, нежиться в постели. С мужем будешь проводить так время. А сейчас вставай, приводи себя в порядок и поедем благодарить нашего создателя.
Приподнявшись на локтях, сонно кивнула, соглашаясь с последними ее словами, но только не с теми, что про времяпровождение с мужем.
Интересно, как ей удалось уболтать князя выпустить арестантку?
Пришлось вставать. Умывшись и пригладив выбившиеся из прически пряди, услышала голос наставницы:
– Вот, возьми. Этот цвет тебя освежает.
Вручив мне платок кремового шелка, окаймленный нежнейшим кружевом, Татьяна замерла, явно чего-то ожидая, но так ничего и не дождавшись, забрала шелковую прелесть обратно.
– Давай лучше я. Вижу, ты, моя голубка, никак не отойдешь от вчерашнего потрясения.
И от вчерашнего, и от сегодняшних.
Потрясная жизнь теперь у Маши Семеновой.
Быстро и ловко упаковав меня в платок, Татьяна удовлетворенно кивнула и повела за собой. Вскоре мы уже садились в коляску, запряженную парой лошадок темной масти. Точнее сказать не берусь, я в лошадях плохо разбираюсь и до вчерашнего дня видела их только в кино и городских парках.
Яркое солнце заставляло жмуриться и приятно грело лицо, а обилие цветов и зелени радовало глаз. На какое-то время я даже забыла о проблемах, любуясь красивым особняком князя и тихим садом, а после, когда коляска выехала за кованые ворота, почти пустынными мощеными улочками старой Москвы.
Вернее, Московии.
Воздух здесь не в пример тому, к которому привыкла, был пьяняще чистым. Легкий ветерок игриво трепал пряди у лица и так и норовил откинуть платок назад.
– Помолимся Многоликому и попросим, чтобы одарил тебя счастьем, а князя Воронцова к тебе любовью, – проговорила Татьяна, и ее лицо снова приняло мечтательное выражение.
Я лишь натянуто улыбнулась в ответ, совсем не желая счастья в виде любви незнакомого типа.
Да, интересного, да, симпатичного, но этого недостаточно, чтобы взять и выскочить за него замуж. Это как с разбегу сигануть в море с обрыва, не зная, выживешь или захлебнешься.
Я плаваю плохо, поэтому финал
Широкая, уходящая в гору дорога привела нас на небольшую, запруженную людьми площадь. В этой части города, в отличие от тихой каштановой улицы, в конце которой облюбовал для себя дом князь, царило оживление. Детвора играла прямо на дорогах, время от времени сгоняемая в подворотни проносящимися экипажами. Яркие вывески над дверями лавок зазывали то к цирюльнику, то в магазин готовых шляпок. Бакалея, кожевник, башмачник, золотых и серебряных дел мастер… На глаза даже попалось одно злачное заведение с незамысловатым названием «Трактиръ». Если бы мне предоставили выбор, я бы лучше туда сходила нервы подлечила, а не на поклон к неизвестному божеству, допустившему переселение душ.
У меня к нему одни претензии, а не благодарности за нежданно-негаданно наклюнувшегося жениха.
Храм оказался небольшим, но аккуратным, будто сошедшим со страниц исторического журнала. Беленые стены, маленькие башенки, сверкающие на солнце куполами. Самый крупный купол, центральный, был сделан из хрусталя. В его многочисленных гранях отражались отблески вечернего света. По углам от центрального – красный, синий, золотой и серебряный. Интересно, почему именно эти цвета? Явно что-то символизируют.
Несколько широких ступеней вели к массивным дверям из дерева. Рядом толпились горожане, ожидая, когда им позволят войти в храм.
– Не опоздали, – облегченно улыбнулась Татьяна и, дождавшись, когда кучер подаст ей руку, вышла из экипажа.
Следом выбралась и я. Огляделась, чуть приподняла пышные юбки, хотя края все равно уже были в пыли и, словно гусенок за гусыней, последовала за «тетей» к церкви.
Горожане с интересом на нас поглядывали, цепляясь взглядами за одежду, прически, украшения. Поднимаясь по ступеням, я неожиданно запнулась. Почувствовав, что меня что-то удерживает (наверное, зацепилась юбкой), обернулась и увидела сидящую на ступенях сгорбившуюся старуху. Это ее крючковатые пальцы сжимали подол моего платья.
– Эмм, бабушка… – Я даже растерялась.
Потянула ткань на себя, но хватка у бабульки была железной.
– Чужая, – подняв на меня мутные, поблекшие глаза, прошелестела она и уже громче повторила: – Ты здесь чужая!
– Отпусти барышню, юродивая, – раздался из толпы грубый мужской бас.
– Все в порядке, – качнула головой я, продолжая смотреть на старуху.
Темная одежда, старый платок с выгоревшим узором, трость с узловатым набалдашником, лежавшая на ступени ниже. Классическая такая Баба-Яга из народных сказок. Если клюку заменить на метлу, попадание будет в яблочко.
– Не место тебе здесь, девка! – прошипела бабулька из сказок, продолжая прожигать меня мутным взглядом.
И тут вмешалась Татьяна:
– Отстань от нее, сумасшедшая! Отпусти немедленно!
Старуха неохотно разжала пальцы и, склонив голову, вернулась к тому, чем занималась до нашего появления: протянув руку, просила милостыню.
– Она тебя сильно напугала? – с тревогой спросила не-родственница.
– Совсем не напугала, – пожала я плечами и продолжила подниматься по ступеням под приглушенные шепотки.