Свадьба по приказу

Антоник Татьяна

Воздух словно зазвенел, изморозью покрылся. Лошади в конюшне заволновались и распугали конюхов, встав на дыбы. Собаки в псарне хором завыли.

Кончики моих пальцев загорелись, но не от пламени, а от золотых искр. Чем сильно удивили домашних.

— Ты? — обомлела Екатерина Степановна.

Вот и открылся мой секрет, недолго Всеволод его таил.

— Ты? — пропищала Полина.

А Женька чуть не сбежала, но, встретившись со мной глазами, осталась стоять на месте. Правильный выбор.

— Хватит! — заговорила

я, приблизившись к матери князя. Встала к ней нос к носу, дышала прямо в лицо. — Это не я у вас кровь выпила, а вы мою. Это я сюда приехала, и надеялась на теплый прием. Но с меня вашего неуважения достаточно. Я молчала, не спорила, а с сегодняшнего дня вести себя покорно не буду. Пустышкой были недовольны? А я не пустышка, и вам же от этого хуже. Ты, — ткнула пальцем в горничную, не отворачиваясь, — признавайся, что видела, а чего от себя добавила. Не бойся, не съем.

— Барыня, — она моментально залилась слезами и бросилась в ноги.

— Отойди, раздражаешь, — приподняла юбку. — и говори, не медли.

— Не видела я ничего, — заикающимся тоном блеяла Евгения. — Барыня хотела пойти в лес, не уступала, а Всеволод, чтобы барыню не расстроить, предложил ей свою охрану, она и согласилась.

— Женька, — свекровь схватилась за сердце, — я же тебе поверила. Олюшка, — воззрилась она на меня, прости, прости ради богини-матери, не хотела я тебя обидеть. Должна догадываться, какой скандал бы был, какой кошмар для Сергея. Я же как лучше хотела. Все для сына, все для него. У тебя пока своих детей нет, но как появятся, ты меня поймешь.

Действительно, поверила Женьке. В этом я не сомневалась, и дар все подтверждал, но мне легче не становилось. Побеседуй она со мной наедине, пусть и с криками, и с наказаниями, я бы, наверное, простила, но она меня прилюдно осудить намеревалась. Нет, со мной номер с ее притворной добротой больше не пройдет. Терпение границы имеет, сейчас меня буквально не остановить.

— Всеволод как был начальником стражи, так ей и останется, — с мрачным лицом сообщила я. — Ярослав получит своего учителя, сегодня же напишу. А вы с Полиной мне и слова лишнего не скажете. Живем в одной усадьбе, но сами по себе. Не замечаем друг друга.

— Ты же невестка моя... — делала попытки воспротивиться Долгорукая.

— Ненадолго, видимо. Женьку вон.

Приказ с изгнанием специально напоследок оставила, для пущего эффекта. Вся челядь побледнела, пожалев девушку. Наступила тишина, из звуков одни всхлипы виновницы. Спорить со мной боялись, не понимали пока, какая именно у меня магия, но то, что я влияю на общее настроение, сильно ощущалось.

Евгения в истерике что-то залепетала.

— Жанна Васильевна, вы здесь? — поморщилась на поклепочницу.

Не видела экономку, но догадывалась, что она где-то поблизости.

— Здесь, барыня, — протолкнулась она между слуг. — Здесь. Но нельзя

Женьку вон. Сергей Владимирович наругает вас.

— Да, Олюшка, — вновь встряла Екатерина Степановна.

И все как один, на стороне лгуньи.

— Да, Сережа за меня вступиться, — завывала на земле блондинка.

— Пусть вступится, мне плевать. До его приезда чтобы я Женьку не видела. В горничные мне девушку Аню приставить. Понятно?

Оглядев все столпотворение, дождавшись ото всех поклона и вялого «да», взмахнула подолом и унеслась прочь. Выбесили.

Моя истерика даром не прошла. Атмосфера в усадьбе на следующее утро изменилась. Прислуга разбегалась, едва слышали шаги. Зато указания выполнялись беспрекословно, никто не ехидничал в мою сторону.

Евгения уехала в другое поместье, расположенное в соседней области. Справившись о ней у Жанны Васильевны, успокоила себя тем, что девушка в тепле, не в голоде. И компания имеется.

Екатерина Степановна и Полина меня подчеркнуто не замечали, словно сквозь землю провалились. Лишь иногда до меня доходили обрывки фраз горничных, говоривших, что княгиня кофе принести просила, барыня прическу сделать.

Единственный храбрец, кто все-таки меня посетил — Ярослав. Завтракала я в одиночестве, свекровь предпочла трапезничать в своих покоях, позвав к себе и дочку.

— Доброе утро, — поздоровался юноша, усевшись рядом.

— Доброе, — пальцы, державшие чашку, напряглись сами собой. Я от Долгоруких любой подставы жду. Ни на миг не расслабишься. — Позвать кого-то? — принялась оборачиваться в поисках Ани.

Ярослав не начинал, а молчание стало в тягость.

— Нет, я не голодный, — отмахнулся он и вновь замолк.

Лицо у мальчишки было насупленное, серьезное, а судя по покусанным губам и выпрямленной спине, внутри него происходила внутренняя, яростная борьба.

Интересно. Я тому причиной?

— Прости меня, — выпалил и обмяк Ярослав. — Ты мне помогла, спасла, а я потом тебе нагрубил. И с матерью тоже...

Не дав ему договорить, остановив словесный поток, поспешила заверить:

— На то, что ты хотел матушку защитить, неважно от кого, я не обижаюсь, даже горда. Это поступок мужчины, офицера, но...

— Что но? — он дернулся.

— Ты извинения мне искренне приносишь? Или ради преподавателя? Или потому что я магией владею?

Так и подмывало добавить, что я проверить его ответ смогу, но в мои намерения не входило над младшим Долгоруким не издеваться.

Парень уязвленно фыркнул.

— Не в даре дело, — произнес медленно, протягивая слова. — Я смалодушничал, поверил в откровенную ложь, полагал, ты от нашей семьи избавиться хочешь, — он признавался, а я мотала на ус, чего же ему наболтала добрая сестрица. — А когда ты Евгению во лжи уличила, я подумал, что и остальное — чистое вранье.