Свадьба в Беляевке

Чубич Константин

Верка отправила Фунтику взгляд, наполненный материнской любви и нежности за «рыжую бабу».

Тот небрежно вынул из кармана стопку четвертных. Отсчитал десять листиков и поднёс молодой, которая тотчас оттаяла, приняв облик невесты, а не стервы. Фунтик возвращался, провожаемый

восторженными взглядами пролетариев, будто ему только что вручили орден Трудового Красного Знамени.

Заметим, несколько поостыл и Ванька Макуха, брат Николая Хмеля, со своими прокурорскими амбициями, у которого уже возникло неодолимое желание набить рожу городскому выскочке за оскорбление невесты. Впрочем, такое же желание у него родилось и относительно Жульди-Банди. Однако пока для этого не было веских оснований, к тому же он, в силу ограниченности мышления, не понимал статуса последнего, как, собственно, и остальные.

– Знать скандала не желала предрассветная Москва (В. Высоцкий), - придал сюжету поэтическое оформление Жульдя-Бандя.

На столе, где гнездился Фунтик с «тремя девицами», уже стояла покрывшаяся инеем бутылка «Пшеничной» из погреба. Это автоматически переводило его из евнуха в статус VIP-персоны.

– Горько!
–  радостно завизжал Монгол, нарушая табу, поскольку «разевать пасть» ему было всё-таки не велено.

Верка оставила полрюмки, подчёркивая этим, что за невестку-стерву пить не намерена. Это сразу же было замечено хуторскими бабами для завтрашних сплетен у колодезя.

Штылиха, толкнув локтем в бочину Штыля, прошипела: - Оставила на слёзы.

Тарзан с Мусей грянули туш. Жульдя-Бандя, дабы исключить поползновение

музыкантов ещё на один заход, перекрестил в их сторону руки.

– Минутку внимания, господа! Слово для поздравления предоставляется родителям невесты.

– А родителя моль трахнула!
–  сообщил интимные подробности Упырь, чем несказанно угодил Жоркиной мамаше, которая за малым рот не порвала злорадною улыбкой.

– Саматари - как би она тебья не тарахнула!
–  вступился за мамашу невесты Ара - Руслан Абрамович Манукян.

Сулико - черноволосая грузинка Тамара Гамбашидзе, которая работала фельдшером в Атаманске, дёрнула мужа за рукав, поскольку рядом был отпрыск, начинающий в этом разбираться. Отпрыска звали Александром, а в народе о нём говорили – «смесь бульдога с носорогом». Он взращивался гремучей смесью трёх религий, что давало ему полное основание глубоко плевать на каждую.

Глава 7. Поздравление тихопомешанного Дон Кихота с первой Беляевки

Тут в проходе появился странный тип. Молодой, высокий, в гимнастёрке поверх мятой, в серую клетку, рубашки, в круглой шляпе, летних солдатских ботинках и с выцветшим искусственным цветком в правой руке. Он какою-то странною походкой, вертя головой, шёл к столикам, покушаясь утвердиться в качестве гостя.

Жульдя-Бандя мгновенно ухватил сюжет и, повернувшись к пришельцу, появление которого обрадовало всех, кроме, разве что, хозяйки - Верки Матюхиной, театрально взмахнул в его сторону рукой:

Конец ознакомительного фрагмента.