Свадьба в Катманду
Шрифт:
— А хомутов я терпеть не могу и хочу жить без ошейника. И вообще не по-собачьи!
Она вдруг не на шутку рассердилась, замолчала, отвернулась. Игорю почему-то стало совестно, он не знал, чем ее отвлечь.
— А знаешь что? — вдруг вспомнил он. — Я же тебе приданое привез.
Вика чуть не выронила сигарету:
— Какое приданое?
— Расческу. И три заколки, — сообщил Игорь. — Ты их у меня два года назад забыла.
Она сразу засмеялась, бросилась на него, забарабанила кулачками по груди.
— Негодяй, хитрюга! Знает, чем тронуть
— Бывает.
— Скупыми мужскими слезами?
— Ими самыми.
— И забыть не можешь?
— Видно, не могу.
— Ну и дурак! — Она уселась к нему на колени, тронула рукой волосы. — Тебе нужно было забыть меня на другой же день. Наплевать и забыть. Ну зачем ты приехал, скажи? Зачем? — Она вела пальцем по его бровям, ресницам, губам. — И вообще… откуда ты взялся, с какого дуба рухнул на мою бедную голову, а? Кто тебе дал право присваивать меня? — Ее пальцы скользнули под его рубашку, тронули шею, грудь, медленно опустились вниз по животу. — И почему, скажи, ты, домостроевец, куркуль непробиваемый, юродивый со своим Востоком на шее… почему я так хочу тебя… так хочу, что как увижу, так истекаю вся?.. Почему, зачем?..
И снова была, как когда-то на парте в институтской аудитории, нетерпелива, требовательна, всем своим телом отзываясь на его движения, то подхлестывая его, то приостанавливая, то смеясь, то задыхаясь…
8
И вот, за последним обломком скалы, за последней кучкой мелкого щебня полностью открылся узкий проход, уходящий во тьму. Пятеро ученых стояли перед ним, вглядываясь в глухую, застылую темноту скалы. Тени людей замерли на стене и сводах в свете мощных фонарей.
— Ну что ж, — объявил Энгельбах, поворачиваясь к Игорю. — Теперь слово за вами, господин горный археолог.
Игорь шагнул в проход. Свет его фонаря сразу потонул в глухой тьме, показался слабым. Гулко стучали шаги. Игорь осторожно уходил в глубь прохода.
Вот проход заметно расширился и снова, как на слайдах доктора Шармы, уперся в скальную стену. Игорь повел лучом фонаря, и перед ним возникла новая «дверь», в точности такая же, как первая, рухнувшая. Точно так же в каменной стене был едва заметен очерченный бороздкой четырехугольник, почти не выделявшийся на ее черноватом, монолитном фоне. И вновь вдоль бороздки белели гипсовые печати.
— Раз, два, три, — беззвучно считал Игорь… — семь, восемь, девять.
Он осветил ближайшую печать и достал из нагрудного кармана лупу. Печать была совершенно цела. На ней не виднелось никаких повреждений, не осыпалась ни пылинка гипса, в луче фонаря отчетливо читались письмена:
«Перед страхом всеобщей гибели замкни свои уста».
Почти целый день Игорь провел в чреве скалы. С фонарем, молотком и лупой в руках он осмотрел весь свод и стены, сантиметр за сантиметром, трещинку за трещинкой. Он лежал под стеной, ползал по полу, вглядывался, простукивал,
Он несколько раз простукал молотком стену вокруг «двери», и отзвук здесь был гулкий, глубокий, словно стучали не по глухой стене, а по дну гигантского кувшина.
Когда он появился перед коллегами, его трудно было узнать: запыленный, измазанный каменной сыпью, в истертой о камень одежде, с потемневшим от усталости лицом, он еле стоял на ногах.
— Ну что? — горя от нетерпения, шагнул ему навстречу Энгельбах. — Дверь?
— Дверь, — кивнул Игорь, опускаясь на ящичек с походной аптечкой, стоявшей у стены.
Рядом возникла Вика, подала полотенце. Игорь благодарно кивнул ей, приложил полотенце к слезящимся от напряжения глазам.
— И печати?
— Девять штук.
— Так…
Все молчали.
— Будем вскрывать? — осторожно спросил Дэн.
— Ни в коем случае, — качнул головой Игорь. — Надо готовить потенциометр.
— Потенциометр готов, — откликнулся Энгельбах. — Все скоммутировано и отлажено.
Игорь кинул взгляд на громоздкий гофрированный ящик на колесах. Он знал эту систему. Это была старая и надежная машина, прощупывающая любую плотную среду не хуже рентгена.
— Ставьте датчики по моим отметкам. Надо сделать измерения по всей стене, своду и полу.
— Вероятно, полость? — спросил Бехал.
— Да, — кивнул Игорь. — И притом немалая. Думаю, с десятиэтажный дом.
Все переглянулись.
— Такая большая пустота? — переспросил Бехал.
— Для тайника великовата, — качнул головой Шарма.
— Смотря что спрятать, — азартно отозвался Энгельбах.
Дэн молчал. Он не отрываясь вглядывался в темноту.
К утру следующего дня показания потенциометра были расшифрованы и разложены на столе в штабной палатке. Все склонились над широкой бумажной лентой, исчерченной кривыми электропроводимости скальных участков, намеченных Игорем. Здесь же была Вика со своей тетрадью, которую она исписывала крупным четким почерком.
— Получается, что перекрытие надежное, без подвохов, — резюмировал Бехал. — Так?
— Вне всяких сомнений, — подтвердил Игорь. — Свод над дверью цельный, монолитный. И простукивание, и графики это подтверждают.
— Значит, обвал исключен? — спросил Шарма.
— Полностью, — кивнул Игорь. — На этот раз я ручаюсь.
— И все-таки тут что-то не так, — протянул Дэн.
— Да, эта пустота не вызывает доверия, — согласился Бехал. — Главное, не прощупывается ее объемный контур…
— Может, следует попробовать сейсмограф или магнитометр? — предложил Игорь.
Заспорили. Сейсмограф сразу исключили: о взрывах, даже самой малой мощности, не могло быть и речи. Магнитометр тоже вызвал сомнения. Во-первых, его еще нужно было заказать и доставить из Дели. А главное, даст ли его применение необходимый результат? Ведь магнитометр обеспечивает надежные данные только в сочетании с другими приборами — например, с тем же самым сейсмографом…