Свадебный переполох
Шрифт:
— Творец в своем милосердии не пожелал осквернять стены аббатства подобной…
— Клешни убери, вобла сушеная! Без тебя обойдемся!
Монахиня вмиг оказалась где-то сбоку. А Эйду подхватили сильные руки сестры.
Ирия крепко обнимала исхудавшее тело Эйды, грозила набить морды всему Амалианскому ордену. Клялась, что больше никому и никогда не позволит обидеть «свою маленькую сестренку», даже если они все…
Вскоре Эйда узнает, что Ирия насмерть перессорилась с отцом, мачехой и братом, требуя возвращения сестры.
А
Сестра никого не предавала. Из-за нее не умирали люди. Она не бросала на произвол судьбы собственное дитя…
И в ее четырнадцать так и осталась в мире, где люди делятся на своих и врагов. А все беды решаются с помощью честной драки.
Ужасы последнего года не сломали, а закалили отчаянную, бескомпромиссную Ирию. Она осталась прежней — только сделалась сильнее. А Эйда так и не вернулась…
Ничто и никогда не вернет честь, доброе имя, возможность хоть изредка (хоть раз в жизни!) видеть собственного ребенка! Никогда больше она не посмеет честно смотреть людям в глаза. Отныне и навсегда — позор семьи. Шлюха, приживалка, не вышвырнутая за порог только из милости.
Отныне и навсегда — никто.
Хуже. Ничто.
Нет, еще хуже. Грязная тень на честном семейном гербе Таррентов.
4
… — Я им сказала: если тебя не вернут — я тоже опозорю семью! Поклялась Творцом, что опозорю. С первым же попавшимся конюхом, что согласится.
Эйда никогда не поверила бы в подобную угрозу. Ирия — слишком горда для такой мести.
Но отец с Полиной и Леоном — поверили. Папа поверил… Даже он.
Если в семье одна падшая дочь — почему второй не повторить ее судьбу? Кровь ведь общая…
— Эйда!
Она вздрогнула, поспешно оборачиваясь. К Ирии… и к Карлотте никто не подошел бы незаметно, а вот к ней…
Он окликнул Эйду с расстояния двух шагов. Ее спаситель. Тот, кто отвел от груди Эйды нож Карлотты. Там, в слепящих снегах, под злой луной.
Он спас Эйду. Без него она давно была бы мертва. Почему же так трудно ему поверить?
— Да, сударь?
Воспитание, вбиваемое с рождения, не позволяет и не позволит обращаться к этим людям по имени, как они просят.
— Что тебе открыло Зерцало Истины?
Название из сказки. Доброй, не имеющей ничего общего с реальностью.
Кто они? Этот человек зовет себя Учителем, но чему и кого он учит? Тех, кто носит длинные белые одежды и просит называть себя по именам?
— Ничего… — Эйда покачала головой. С трудом, но сдерживая слезы. — Это ведь не значит, что с ней что-то случилось?! — заледенела девушка.
— Нет, Эйда. Это значит
— Чтобы это узнать, не нужно второй месяц смотреть в Зерцало… — девушка горько опустила голову. — Во мне никогда не было никакой Силы.
— Силы нет, — согласился Учитель. — Но есть еще твой материнский инстинкт. Что он говорит тебе?
— Что моя дочь жива… — Одна слеза все-таки вырвалась. Ползет по щеке. — Больше ничего…
— Ты сможешь узнать ее, если увидишь?
Сможет ли мать узнать собственного ребенка?! Да, да, да!!!
Но… как? А если — нет? Как узнать ту, кого ты никогда не видела?!
— Смогу…
Потому что если — нет, то дальше жить незачем…
— Подумай хорошо, Эйда, — знакомые нотки в мягком голосе. До боли знакомые.
«Подумай как следует, Эйда, не ты ли разбила мою любимую вазу?»
«Зачем ты признаешься? — спросила как-то Иден своим тихим, тоненьким голоском. — Мама так говорит, когда ничего не знает. Если б знала — влепила бы пощечину сразу».
— Да, узнаю, — уверенно подтвердила девушка. Не опуская глаз под проницательным взглядом Учителя.
Странные, чуть суженные глаза. Как у змеи…
— Сестра Марта поможет тебе собраться. Завтра мы едем искать твою дочь, Эйда.
— Вам известно, где она?! — на полдороге к двери окликнула его девушка. Все-таки решилась.
Он чуть поморщился… или показалось?
— Известно.
Плотно закрылась дверь, щелкнул замок. Эйду запирают «для ее же безопасности» — так сказал Учитель.
Скоро придет сестра Марта. Они здесь все — братья и сестры. Как в монастыре. Даже называют себя Братством.
Как Учитель смог узнать, где дочь Эйды? Сам посмотрел в другом Зерцале? Он говорил, что зачарованное зеркало — единственное в своем роде. Но Карлотта тоже тогда уверяла, что дочерей не ждет ничего, кроме «выгодного брака».
Во всяком случае, от нее «Учитель» ничего узнать не мог. Карлотте удалось скрыться. Еще там, в Лиаре…
Девушка забралась на узкую кровать, зябко обняла руками колени. Одну привычку Ирии старшая сестра все-таки переняла. Жаль, не самую нужную.
Эйду зазнобило — от тревоги, от предчувствия очередных неотвратимых перемен (к лучшему ли?), от невозможной надежды… И от понимания — ничего в подлунном мире не делается просто так.
Эти люди чего-то хотятот Эйды… или, скорее, от Мирабеллы. Потому что на свой счет старшая дочь Эдварда Таррента не обманывалась никогда. Беспомощна и бесполезна абсолютно. Обуза. Да, довольно хороша собой. Но не настолько, чтобы кто-то хоть пальцем пошевелил ради ее благосклонности. Получить ее тело легко и так. Она не сильнее любой другой бестолковой девицы. А ее чувства отродясь никого не интересовали. И вряд ли заинтересуют — раньше Южное море замерзнет.