Свадебный рэп
Шрифт:
Саша нетерпеливо посмотрел на часы.
– Презерватив взял? – спросил Леня тоном командира, отправляющего бойца в разведку.
Саша достал и показал яркий пакетик.
– Один? – удивился Леня.
– А сколько же еще надо? – недоуменно пожал плечами Александр.
– На два, на всякий случай, – положил Леня в ладонь Саши еще пару пакетиков с японскими иероглифами. – Мало ли как дело пойдет, может, и этих не хватит. Да, – спохватился Леня, – с сексом не затягивай, на вопросы отвечай, а сам ручонками тянись, имитируй страсть. Может, виагру примешь?
– Зачем? –
– Ну, чтоб об этом вообще не думать и сосредоточиться только на духовном, – оправдался Леня. – Ну, ни пуха ни пера.
– К черту, – сказал Саша и решительно шагнул в подъезд, лестницы которого были устланы синтетическими коврами.
Женщина оказалась блондинкой неопределенного возраста (хотя Леня с ходу дал бы ей лет сорок и ошибся бы года на два). Блондинка, молча улыбаясь, провела Сашу по лабиринту полутемных комнат и коридоров, делающих самые неожиданные повороты, так что он не то что не увидел мебели, но даже планировку квартиры представлял себе с трудом.
Наконец Блондинка привела его в комнату с широкой плоской кроватью посредине, лишенной какой бы то ни было другой мебели, если не считать таковой музыкальный центр со специальным концертным устройством для световых эффектов.
Блондинка взяла с сервировочного столика пульт, щелкнула им во все стороны – и комната ожила.
Свет стал постепенно гаснуть, как в кинотеатре, музыкальный центр ожил и передернул винчестер компакт-дисков.
Зазвучала томная, страстная музыка, в такт которой световой автомат начал выдавать свои эффекты.
По полу повалил безвредный эстрадный дым.
Блондинка начала медленно раздевать Сашу. Саша залпом допил виски и стал помогать девушке раздеваться.
Он обнимал и, гладя ее, сдирал с нее одежду, как старую кожу со змеи. Но вдруг он заметил, что, кроме его рук, над девушкой хлопочет еще чья-то. Потом еще одна. Следующая рука погладила уже самого Сашу. Живот девушки уже гладили четыре руки. Саша отшатнулся от Блондинки и оглянулся: комната, а главное, постель были полны полуобнаженными мужиками с атлетическими фигурами. Одни из них копошились в кровати вокруг Саши и Блондинки, другие общались между собой – поглаживая друг друга по бицепсам и трицепсам, улыбаясь и тихо разговаривая.
Саша чертыхнулся сквозь зубы и полез из кровати, довольно бесцеремонно расталкивая непрошеных помощников.
Девушка, не обращая внимания на исчезновение Саши, уже плыла в других объятиях.
Подхватив свою одежду, Саша, как был в трусах, стал на ощупь искать выход. Световые сполохи не давали разглядеть эту проклятую дверь. Наконец Саша ее нашел, но, очевидно, это была не та дверь, через которую он сюда попал.
Саша очутился на кухне. Там никого не было. На столе стояли открытая бутылка «Абсолюта» и три бокала. Саша налил себе полбокала и выпил водку как воду. Вместо закуски он быстро достал из кармана брюк сигарету и глубоко затянулся.
Оглядевшись кругом и успокоившись, он включил небольшой телевизор, стоявший на буфетной стойке, переключил
Саша взял пепельницу и сел перед телевизором, намереваясь досмотреть матч до конца, чтобы как-то убить время до того момента, когда прилично будет выйти к Лене, не вызывая лишних вопросов.
На мокром поле шла упорная мужская жесткая игра... двух женских команд. Трибуны пестрели клубными стягами и ходили волнами.
Один из игроков – высокая белокурая девушка – классным дриблингом обошла нескольких игроков и метров с семи вколотила мяч мимо опешившей вратарши.
Трибуны всколыхнулись.
Девушка выбежала за кромку поля и международным жестом «Я их трахнула» показала публике, как она это сделала.
На нее налетели подруги и, страстно обнимая и целуя, свалили на землю. Она стояла на коленях на дорожке стадиона и продолжала показывать рукой, как она их трахнула.
– Что делает! – не удержался от оценки Саша.
С этими словами он обернулся налить себе еще водки и застыл – сзади стояли и смотрели футбол голые мужики, очевидно, сбежавшие из спальни. Из дверей выползал еще один любовник-сачок.
Мужик тихо затворил за собой дверь, но та внезапно распахнулась.
В проеме стояла разъяренная обнаженная Блондинка.
– В чем дело, ребята? – сердито спросила она и вернулась в комнату.
Мужики с сожалением стали гасить сигареты и уныло потянулись в спальню.
Когда последний из них скрылся за дверью, Саша стал надевать брюки.
Жертва основного инстинкта
Так в напрасных матримониальных хлопотах прошло полторы недели. Саша каждый день, как на работу, ходил на свидания. За это время он познакомился с двумя десятками женщин и одним лицом, пол которого он определить затруднился.
Свидания (наверное, по вине Саши) проходили без малейшего налета романтики, весьма прозаически. Он расспрашивал новых знакомых о жизни, рассказывал о себе скучную правду, и они расставались вроде бы по-дружески, но обещание позвонить еще раз не выполнялось ни разу. От этого Саша постепенно терял уверенность, и в его поведении на встречах появились заискивающие нотки. Он с досадой это чувствовал, но поделать ничего не мог и гробил одно свидание за другим. Список, который вначале напоминал запись очередников на улучшение жилищных условий, постепенно таял и наконец стал коротким, как перечень кандидатур на замещение выборной должности папы римского.
Саша стал впадать в панику и на каждое свидание шел, как в последний бой: в чистом исподнем и с ладанкой на груди, где лежала молитва оптинских старцев. Женщины чувствовали его истерический настрой, пугались, принимая за маньяка, и исчезали, даже не выпив оплаченного Сашей кофе. Леня почувствовал апокалиптические настроения друга и поэтому перестал говорить с ним о сексе, женщинах и ограничился в общении пересказом содержания выпусков телеканала «Евроньюс», из чего Саша сделал вывод, что даже Леня не верит в успех их предприятия.