"Сварщик" с Юноны 3 книга
Шрифт:
И вот по правую руку, на юге, наконец, цель нашего пути, устье реки Виламет. В одноименной долине, зажатой с северо-востока Каскадными горами, а с юго-запада прибрежным хребтом.
Я уверовал, что в ближайшие два-три дня попаду домой, стал говорливым. И ещё до того, как свернули вправо, пригибаясь под реями, прошел на нос, протянул руку вперёд, показывая Резанову: "Видишь, Вашбродь, вот там вот, Да и вообще на этой реке, на Орегоне, будет стоять плотина гидроэлектростанции.
– С чем, с чем?
– С электрической станцией, плотина. Помнишь, в Санкт-Петербурге Якоби генераторы
– Так много электричества? А зачем?"- не поверил Резанов.
– "В моё время на электричество всё завязано: транспорт, промышленность, даже домашнее хозяйство. Вот мы сейчас с тобой, к примеру, в России паровозы на Железную Дорогу ставили. В моё время это будет тягло уже на электричестве. Вместо паровой машины электромоторы, а электричество по проводам издали, в том числе от гидроэлектростанций будет подводиться.
– Да это ж сколько меди на провода надо?! Дороговато!
– Конечно дорого, - согласился я, - и поэтому из меди останутся только над рельсами, а остальные будут делать из алюминия.
– Алюминий, алюминий... Так он же дороже золота!" - удивился Резанов.
– "Ну, это, Вашбродь, Он сейчас дороже. А вот когда будут гидроэлектростанции стоять, дешёвое электричество с них будет выходить, то с помощью электричества алюминий начнут добывать куда дешевле меди. Ну, разве что чуть дороже железа, - малость подумав, поправился я, - И выплавят этого алюминия уйму. Ты не поверишь, на Земле алюминия гораздо больше, чем всех остальных металлов вместе взятых. Очень много алюминия на Земле".
– "Чудны дела твои, Господи", - дёрнул головой, и моей, Резанов.
Подумал, что надо было и эти знания записать. Ну так не успел, Так может хотя бы Резанов запомнит.
Долина вдоль реки Виламет Широкая, вначале до ста километров, а к югу сужается до тридцати. Берега невысокие, поросли густой травой, кое-где кустарники и небольшие рощицы из ивы, клёна, дикой вишни, рябины и ещё некоторых местных пород, похожих на которые мне в России не встречалось. А подъемы поросли в основном дубняком. Жёлуди индейцы издревле лущат и перетирают в сносную муку.
Сейчас трава в долине золотистая, насколько знаю, это злак, который аборигены зовут житняк. И огромные выводки индюков им питаются, а ими, соответственно, индейцы. Ну, теперь и наши поселенцы раскушали.
Пятнадцатью километрами от слияния с Орегоном, выше по течению встали. Так как реку перегораживают множество песчаных островов. Осмотревшись, мы с Резановым решили: прекрасное место для города. Для будущей столицы княжество Русская Америка.
Припоминаю, что в моё время вроде бы как раз тут отстроился американский Портленд, крупный порт на Тихоокеанском побережье США. Там даже легенда бытовала о спорах основателей о названии, бросали монетку, и пенс этот хранился как достопримечательность в краеведческом музее города. Что ж, нам тоже стоит начинать зарождение легенды.
"А как назовём, Сергей Юрьевич?
– Ну, надо как-то коротко. И чтобы понятно было всему миру. Ну, давай Орёл назовём.
–
– "А что, - пожевав губами, после размышления согласился Резанов, - Годится".
– Мама! Гляди, ромашки!
– слышится восторженный звонкий голосок и голенастая девочка лет девяти, из числа сошедших размять ноги поселенцев кинулась в траву, скрылась по плечики. А меня словно током стегает, моя большенькая, Фрося, теперь, скорее всего такая же егоза, возраст-то примерно одинаковый...
Вскоре к девчушке в сборе цветов и плетении венков присоединились другие дети. Пронырливые мальчишки нарвали в зарослях дикой вишни и носятся с красными, будто кровавыми, руками и ртами. Над стоянкой разливается детский смех и деловитый гул голосов взрослых, которые срывают и мнут травы, проверяя сочность, разминают комья земли, цокают языками, вытягивают рты в изумлении.
Часть поселенцев высадились тут, разбили лагерь, наметили площадки для расчистки под строительство нового города. Переночевали тут и мы, а "Юнона" и "Владимир" остались здесь, так как дальше, за островами, река мельчает, становится непригодной для плавания судов с океанской осадкой.
15 августа, сытно позавтракав, принялись перегружать материалы, сельхозинструменты, продовольствие и другие товары для Верховья в удобные для реки лодки и к обеду с оставшейся частью поселенцев тронулись. Казаки на лошадях двинулись берегом.
Тридцать километров до порогов осилили к обеду, а к вечеру преодолели водные преграды и стали лагерем на ночёвку.
16-го к нам навстречу пришли Верховцы предводительствуемые главой поселения Афанасием Швецовым. К вечеру добрались до Верховья, дорогой Афанасий горделиво показывал засеянные поля. Создавалось ощущение, что он нас намеренно водит петлями, дабы похвалиться успехами землепашцев. А у околицы нас ждал ещё один приятный сюрприз.
Не знаю, какой дальнописец или радио используют местные индейцы, но только нас сердечно приветствуют старинные знакомые, Быстроногий Волк со своим племенем. Обрадованный Шевцов, от предвкушения потирая ладони, сразу же поволок в застолье. Видишь ли, они тут готовились, нас дожидаючи.
"Вашбродь, - пожаловался я Резанову, - я больше не могу водку пьянствовать. А ты как?
– Уволь, Сергей Юрьевич, - простонал хозяин нашего общего многострадального организма.
– Ну тогда давай отмазываться!".
И мы, как могли, отмазались.
Хоть и не совсем. По стопке за прибытие всё-таки пришлось опрокинуть. Ну, и поддержать прибывших с нами Казаков, бойцов КОИ, поселенцев - всё-таки на новое место люди прибыли, часть мы оставили вырубать поляну под будущий Орёл, остальных привезли сюда.
После рюмки настроение чуть приподнимается, подотпустило напряжение, выходим подышать.
"Вашбродь, гляди красотища-то какая! "- не удерживаю восторга. Резанов ответить не успел. Поскольку тут же вышел глава поселения.