"Сварщик" с Юноны 3 книга

Трунов Сергей

Конечно, отмазка так себе, гнилая. Но чего ради стану выдумывать лучше, когда завтра-послезавтра буду дома!?

Полчаса спустя, с началом второго перерыва, над поселением мощно разнеслось из пневмоусилителя звукописца: "Я ходил по белу свету, знался с умными людьми...". И уже после второго куплета собравшиеся вначале вразнобой, но всё дружнее и дружнее подхватили: "Уж я к ней и так, и эдак, со словами и без слов, обломал немало веток, наломал немало дров".

А

мне вдруг подумалось: "Интересно, а вспомнит ли кто-нибудь эту песню двести двадцать лет спустя, в мои времена?".

Глава 3: Похмелье

в которой Савелия от костности Резанова выручает туман

Наутро похмелье. Башка трещит, язык распух. Совладелец тела насупился, притих. В хате полутемно.

Но тут вспоминаю, что уже вечером могу попасть домой и мысли переключаются на продуктивное: нужно перво-наперво перебить жажду. Квасу что ли попросить. Так и похмелье отступит. Потом умыться. По-пояс. Холодной водой. Чтоб взбодриться. Помаленьку вернулась деловитость.

Превозмогая боль в висках, затылке и темени осторожно вытягиваю руку из-под Кончиты, которая сладко посапывает у меня на плече, и, стараясь сохранять равновесие, сажусь на постели, нащупал и кое-как натянул гершалки. Вытянул за цепочку луковицу часов, ну не сподобились пока наши часовщики сладить наручные, великоваты выходят. Стрелки показывают день, а в хате полутьма.

Встаю пошатываясь и поплёлся на гул голосов, в надежде найти выход. Ну хоть доски пола босым ступням приятны.

На веранде домохозяйка на керогазе, разожженном бойцом КОИ, жарит яичницу с беконом, восхищается удобной плиткой. От еды пока отказываюсь, от запахов становится дурно. Сую ноги в башмаки, приказываю ребятам взять воду, корец, захватываю полотенце, распахиваю дверь на улицу, застываю в изумлении.

За порогом молочная стена Машинально протягиваю ладонь пощупать, рука по локоть исчезает в тумане. Вот это да!

Слышу торопливые шаги, окрик часового, в дверной проём протискиваются Кусков, Губайдулла и два подростка.

Глава поселения моментально понял моё состояние, шепнул светловолосому парнишке на ухо, тот кивнул и сквозанул так резко, что туман заклубился следом.

Второй, такой же белобрысый, обиженно надувается, Кусков успокаивающе треплет мальчишку по взлохмаченным волосам.

Опускаюсь на лавку от слабости в ногах, да и покачивало, чего уж тут лукавить, я прокряхтел: - Не заплутает в тумане-то?

– Да ну, они тут привычные.

С бодуна на эту тему я больше рассуждать не стал. А зря.

Не прошло и пяти минут, как посланец, сын Кускова принёс крынку. Недоверчиво разглядываю слегка мутное пойло, глава колонии ободряюще кивает: - Не боись,

Петрович, это лучшее снадобье от похмелюги, капустный рассол.

Подношу крынку к губам, в нос приятно шибает словно от газировки, прикладываюсь, чуть терпкое и слегка пузырящаяся питьё гасит зной в глотке, смазывает язык, убаюкивает желудок, даже в голове как будто проясняется. Морщась и по-стариковски покряхтывая, в три подхода опустошаю посудину. Кусков удовлетворенно цокает языком, охранники довольно лыбятся.

Иван Александрович, завидя ведро с корцом у охранника, говорит, что во дворе под навесом устроен умывальник. Иду, ориентируясь в кисельно густом тумане по звуку шагов впереди. Парень наполняет висящий над тазиком кувшин, умываюсь, блаженно отфыркиваясь, механически прикидываю, что вместо кувшина нужно изготовить рукомойник с клапаном внизу, будет ещё одна полезная новинка, пожалуй, их и тут из глины удастся производить.

После умывания Я почувствовал себя практически как новенький. Видимо, рассол дал хорошую осадку алкоголю. Поэтому, когда зашёл на веранду, накидываю гимнастерку и принимаю приглашение позавтракать.

Яичница с беконом и правда удалась на славу. Мимикой показываю хозяйке насколько вкусно, женщина расцвела.

После третьего смачного куска Я наконец с набитым ртом обернулся к Губайдулле: - Ну что, всё готово?

Парень опустил голову, убито огорошил: - Тут такое дело, Ваше СоВеличество...

Такое начало мне не понравилось, насторожило.

Я приостановил вилку на полпути и полюбопытствовал: - А поточнее?

– Ну, провод в Новоархангельске забыли. Когда останавливались там, выносили грузы, Ну и забыли назад вернуть.

Это для меня был удар ниже пояса.

Я со стуком положил вилку: - А ты куда смотрел!?
– "спустил полкана" на парня.

– Ну, как же?...
– совсем расстроился он, - Я же к Вам. Подходил... Вы сказали: "Потом разберёмся"...

Тут встрял Резанов: "Сергей Юрьевич, ты на парня не отрывайся, мы с тобой должны были за этим следить. А ты вспомни, как всё бегом, бегом в Новоархангельске, много чего подупустили".

Да фигля мне теперь-то с этих увещеваний, разве за всем услежу? А он настоять обязан был!

На выручку Губайдулле Чингизхану пришёл Кусков: - Николай Петрович. Так это. Мы же это, туда, к ним, загружаем флейт. Зернецо, овощи. Так на обратном пути привезут.

Поворачиваюсь к Губайдулле: - Ну что сидишь? Дуй на радиостанцию, передавай сообщение!

– Да кто ж у меня без Вашей подписи примет?...
– совсем растерялся парень.

– Иэх. Ничего без меня не можете. Всё приходится самому.

Доев, отправляюсь на радиостанцию.

Когда возвращались, туман почти рассеялся. Спрашиваю:- Иван Александрович, и часто у вас такой туманищще-то?