Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941

Комптон Джеймс

Так сложились отношения, в которых выявилась слабость Германии по отношению к Японии. Такой поворот событий предвидели многие, особенно после того, как нацисты уступили японцам тот регион на Дальнем Востоке, на который Германия оказывала реальное влияние, – Китай, надеясь завоевать их дружбу. Гитлеру нужен был Дальний Восток не как таковой, а то влияние, которое союз с азиатской державой мог оказать на будущую войну в Европе. Ревизионистская рамка была уже готова, но стороны еще не договорились, какую картину туда вставить. По мере того как в 1938 и 1939 годах война становилась все ближе и ближе, Гитлер понял, что эта картина должна соответствовать его континентальным устремлениям. Когда же главным препятствием для достижения его целей стала Британия, в рамке немецко-японских отношений появились первые наброски будущей картины.

1938 год стал переломным в немецкой внешней политике. Переход от подготовки к действиям, обретение Гитлером полного контроля над страной, символом которого

стало назначение на пост министра иностранных дел Иоахима Риббентропа, а также провозглашение главным потенциальным врагом Британии – все это повлияло на отношения с Японией. С января 1938 года до начала сентября 1939 года, не обращая внимания на проблемы, выявившиеся во время японо-китайской войны, Гитлер делал все, чтобы превратить Антикоминтерновский пакт в военный союз. Однако ему удалось сделать это только в отношении Италии и, потеряв всякую надежду договориться с японцами, он обратил свое внимание на Восточную Европу. И в мировую войну он вступил не в союзе со своим партнером по Антикоминтерновскому соглашению, а с коммунистической Россией.

Осторожность японцев, которую они проявили в вопросе о заключении военного союза, не помешала Риббентропу обрабатывать итальянцев. Его переговоры по этому вопросу представляют для нас большой интерес, поскольку в них немецкий министр иностранных дел впервые упомянул США в качестве фактора немецких расчетов на Дальнем Востоке. В июне 1938 года Риббентроп объяснил Аттолико, способному итальянскому посланцу в Берлине, что «простой, открытый военный союз» испугает не только Англию и Францию, но и США [104] .

104

Впрочем, ни Аттолико, ни его шеф Чиано не разделяли энтузиазма Риббентропа по этому вопросу.

28 октября Риббентроп прибыл в Рим и сообщил, что Гитлер считает войну неизбежной и намерен добиться заключения союза с Италией и Японией. Мюнхен продемонстрировал фюреру слабость Запада, а также изоляционизм Америки. Теперь же настало время заключить настоящий военный союз, чтобы еще больше усилить эту слабость и американский изоляционизм. Это соглашение, как с восторгом объявил Риббентроп, станет «самым великим союзом в мире». Но итальянцы в то время относились к этому соглашению весьма скептически («Этот Риббентроп, он всегда преувеличивает» – такова была реакция Чиано) и стали воспринимать эту идею положительно только после нового года. К тому времени, однако, новое японское правительство, возглавляемое принцем Конойе, отнеслось к пакту с гораздо большей сдержанностью, чем предыдущее.

И снова каждый партнер преследовал свои собственные цели. Немцам нужен был немедленный дипломатический эффект, а не помощь союзников в будущей войне. Союз должен был стать блефом для запугивания противника, чтобы добиться решения проблем на Востоке без вмешательства Запада. Поэтому соглашение должно быть полным, незасекреченным и открыто обсуждаться в прессе. Более того, мы знаем из разговоров Риббентропа с Аттолико и Чиано, которые мы уже цитировали, что Германия не включала в число западных стран США. Для японцев же главным врагом была Россия, и Япония не хотела без особой нужды раздражать страны Запада, включая и Соединенные Штаты, а также стремилась избежать участия в европейской войне. Поэтому японцы настаивали на ограничениях, которые позволили бы им действовать в соответствии со своими целями и в особенности убедили бы США в том, что они не намерены с ними воевать [105] .

105

Отт подчеркивал, что в поддержку соглашения выступало командование японской армии, а руководство флота и министерство иностранных дел были против.

Немцы выступали против ограничений, которые с немецкой точки зрения свели бы на нет весь смысл этого пакта. И хотя Япония сняла ряд своих предложений, терпение Германии лопнуло. Риббентроп выразил свои сомнения по поводу надежности Японии как партнера, а Гитлер заявил, что поведение японцев становится «все более и более непонятным» [106] .

Не отказываясь от дружбы с Японией [107] , Гитлер стал искать других партнеров.

106

«Понять, что на самом деле происходит в Токио, совершенно невозможно» (письмо Риббентропа Отту от 25 мая 1939 г.).

107

Об этом свидетельствует визит адмирала Ферстера в Японию. Аттолико полагал, что немцы решили дать японцам время созреть для заключения соглашения.

21 июня послу Германии в Токио Отту приказали ослабить давление на японцев по поводу договора. Причиной этого стали переговоры, которые велись в то время в Москве и закончились подписанием пакта Риббентропа – Молотова в августе 1939 года [108] .

Поскольку

Япония в августе 1939 года не собиралась оказывать Германии ни военной, ни дипломатической помощи, Гитлер обратился к Советам. К 14 августа он уже принял решение. Он говорил о «неполноценности» Японии. «Япония, – заявил он, – не хочет заключать с нами союз без дополнительных условий. В связи с этим я решил объединиться со Сталиным» [109] . Кроме всего прочего, Фюрер добавил несколько своих излюбленных ругательств по поводу восточного союзника. Теперь японцы уже не были для него арийцами Азии, а превратились в «лакированных полуобезьян, которые нуждались в кнуте». Япония испытала настоящий шок, узнав, что ее антикоминтерновский партнер заключил, не предупредив ее об этом, союз с коммунистической Россией [110] .

108

Риббентроп еще в апреле предупредил Ошиму о возможности заключения соглашения с Россией, но японский посол не воспринял эти слова всерьез.

109

Гитлер заявил Муссолини, что японцы хотели заключить пакт, который был бы направлен только против СССР, ему же нужно было соглашение, которое он мог бы сразу использовать против стран Запада.

110

Ошима после войны назвал заключение этого договора «исключительно вероломным поступком со стороны Германии».

Что касается роли США в японо-немецких отношениях в этот период, мы уже видели, что Америка рассматривалась как фактор в этой немецкой прелюдии к военному союзу. В добавление к этому, поскольку Америка для Японии имела гораздо большее значение, чем для Германии, немцы во время переговоров постоянно подталкивали японцев к столкновению с ней. Вынужденная обратить внимание на американский вопрос в своих отношениях с Японией, Германия расходилась с ней во мнениях по вопросу о том, как устранить американскую угрозу. В мае Риббентроп велел Отту заявить японцам, что боязнь войны с Америкой – не повод для откладывания подписания соглашения, поскольку оно станет самым надежным средством удержания Америки от вступления в войну. Отвергая все японские предложения об ограничениях в предполагаемом пакте, Риббентроп заявил Ошиме, что только открытый союз заставит Америку и Советскую Россию остаться нейтральными. Стремление запугать американцев четко видно и из инструкций, которые получил адмирал Ферстер, отправившийся в Японию в июле 1939 года. Он должен был убедить руководство японского флота, что «только совершенно ясное соглашение обеспечит нейтралитет Америки».

Таким образом, США перед войной стали фактором, хотя и не главным, в немецкой политике по отношению к Японии.

Глава 13

Америка и страны оси

В первые месяцы после начала войны Германия, постоянно отрицавшая наличие интересов на Дальнем Востоке, тем не менее возобновила свои попытки заставить Токио подписать договор. Сила давления напрямую зависела от развития событий в Европе и в особенности от отношения к Англии. Когда Гитлер, наконец, признал, что война с ней будет долгой, он велел своему Генеральному штабу заняться подготовкой операции «Морской лев» и предпринять шаги для скорейшего заключения соглашения с Италией и Японией (ось Берлин – Рим – Токио). Затянувшаяся война с Британией оказала еще одно воздействие на политику Германии: она поставила Соединенные Штаты в центр немецко-японских отношений. Заявления Гитлера о том, что благодаря изоляционистским настроениям народа Америка для Германии «не представляет никакой опасности», сделанные в июле и ноябре 1939 года, были опровергнуты в 1940 году, когда американское руководство дало понять, что война с Британией в долгосрочной перспективе означает столкновение с Соединенными Штатами.

Любая активизация немецко-японских отношений должна была включать в себя и американский фактор, как постоянно подчеркивали послы Отт и Курусу, из-за той огромной роли, которую эта страна играла в японских расчетах. Америка, по словам Отта, взяла на себя «задачу оказания помощи западным державам на Дальнем Востоке» и «настойчиво защищала их интересы». Германии, в ее стремлении наладить близкие отношения с Японией, приходилось принимать этот факт во внимание, поскольку правительство Токио «все еще гонялось за фантомом урегулирования отношений с Америкой». Еще в октябре 1939 года Отт предупреждал, что целью немецкой политики должно стать блокирование японо-американского соглашения. К январю 1940 года эту точку зрения разделял и Вайцзеккер. Выражая решительный протест итальянцам по поводу того, что их посол якобы помогал японцам и американцам достичь понимания, государственный секретарь Германии заявил, что «оказание воздействия на Японию для того, чтобы она могла достичь соглашения с Америкой, является нарушением немецких интересов». В марте Гитлер самолично сделал по этому поводу выговор Муссолини. Германия рассматривает Японию, сказал он дуче, как «необходимый противовес» Соединенным Штатам. С этого времени не было, пожалуй, такого аспекта в отношениях Японии и Германии, который не включал бы в себя ссылки на Америку.