Сверх отпущенного срока

Островская Екатерина

Алексей набрал в грудь побольше воздуха, как будто собирался прыгать в воду. Потому что решил признаться: он — не Максим Михайлович Потапов.

— Дело в том, что я…

Актер смотрел на Аню и вдруг понял: та ждет совсем других слов. Ждет — и боится того, что хочет услышать. И он произнес их:

— Дело в том, что вы мне очень… нет, не просто нравитесь… Я люблю вас. И знаю точно, что так сильно не любил еще никого, если вообще любил когда-либо. Но это не главное. То есть, наоборот, самое главное, но имеется одно обстоятельство…

Дальский

задумался, подыскивая слова. Надо было так сообщить о своей тайне, чтобы девушка не смогла усомниться: он — не Потапов.

— Вы женаты, — выдохнула Аня. — Но это не единственное обстоятельство. Я…

Теперь уже она искала слова и краснела от того, что собиралась сказать.

— Вы мне тоже очень нравитесь. Особенно в последнее время. Но дело не в том, что вы старше и богаты… хотя последнее обстоятельство делает наше возможное общение бесперспективным…

— Почему? — удивился дублер олигарха. — Я люблю вас. Надеюсь, что и вы меня… то есть что и вы ко мне тоже хорошо относитесь. Что мешает нам… пожениться и быть вместе?

Аня покраснела до корней волос.

— Вы делаете мне предложение?

— Да, — кивнул Алексей. — Если бы здесь были ваши родители…

— Их нет, — перебила Аня тихо, пристально глядя ему прямо в глаза, чтобы заметить даже малейшую тень фальши или сомнения.

Но Дальский был искренен.

— Простите…

— Я бы тоже хотела, чтобы они были сейчас рядом, но… Мой отец пропал в Чечне. Сначала нам говорили, что он, вероятно, в плену. Во всяком случае, поступило предложение о его выкупе. Деньги дал какой-то бизнесмен, всю сумму переправили на Кавказ. Однако отец так и не вернулся. Потом сказали, что его уже нет в живых. Будто бы перед самым обменом пленник бежал и скорее всего погиб, замерз в горах, это зимой было… А мама умерла совсем недавно.

— И вы остались одна?

— Да. У меня был еще старший брат. Он закончил училище и оказался в составе миротворцев в Южной Осетии, как раз когда… Ну, вы понимаете. Мама, узнав о его гибели, уже не смогла это пережить. Я была тогда студенткой. Надо было хоронить и брата, и маму. На похороны брата Министерство обороны выделило деньги, но чтобы похоронить обоих, их не хватило. И я взяла кредит. Только возвращать его, да еще с процентами, возможности не было. Стала репетиторством заниматься. А потом случайно в одной семье сказали, что могут помочь устроиться в хороший дом горничной. Так я попала к вам.

— Кредит выплатили?

— Совсем немного осталось, — вздохнула Аня, — думаю, через пару месяцев погашу остаток.

Дальский хотел снова заговорить о своей любви, но подумал, что вряд ли это уместно в данную минуту. Он поднялся, вышел в коридор, достал из висящего на крючке пальто пачку евро, отвергнутую Федотовым, вытащил из нее часть купюр и, вернувшись в комнату, положил их на стол.

— Достаточно для погашения кредита?

Аня посмотрела на деньги, потом отодвинула пару купюр в сторону.

— Спасибо. Не беспокойтесь, я верну.

— Не надо, — покачал головой

Алексей. — Это самое меньше, что я могу для вас сделать. У вас погибли отец и брат, умерла мать, а я живу и блаженствую…

Хотел было добавить, что тоже воевал, чудом выжил, но промолчал.

Потом отодвинул рукав пиджака, взглянул на тяжелые золотые часы.

— Аня, постелите мне здесь, на диванчике, пожалуйста. А завтра утром мы вместе поедем в резиденцию и…

Девушка посмотрела на него.

— Оставайтесь. Только поедем не вместе, я не хочу лишних разговоров. Да и вам это повредит…

— Мне ничто повредить не может.

— Наверное, для меня будет лучше уволиться из вашего дома… Спасибо, что проблему с кредитом помогли решить.

Со стола они убирали вместе. Потом Аня постелила гостю в той же комнате на разложенном диванчике и ушла мыть посуду. Дальский лег, слушал, как льется из крана вода на кухне, как негромко звякает посуда, выставляемая на сушильную полку, и под эти звуки уснул.

А потом увидел сон. А может, то был не сон? Наверное, просто вспомнил то, что постаралось выбросить из памяти поврежденное контузией сознание. Вспомнил и закричал…

Холодная минералка не сбила озноб. Дальский продолжал трястись, завернувшись в одеяло. Аня принесла плед и набросила его поверх одеяла. Стало немного теплее.

— Ложитесь, — попросила девушка. Вам нужно поспать, успокоиться.

Он послушно лег. Понял, что вряд ли заснет, и продолжил начатый за столом разговор:

— А теперь самое главное… Хотя нет, самое главное вы уже знаете. Но есть еще одно обстоятельство. Видите ли, я не Максим Михайлович Потапов. Я бездарный нищий актер, которого нанял Герман Владимирович в качестве двойника для своего босса. Судя по всему, они оба знали о готовящемся покушении и решили подстраховаться. Но погиб настоящий Потапов, а я в очередной раз выжил…

Алексей смотрел на Аню и не мог понять, верит ли та ему.

— Почему в очередной раз? — задала совсем не тот вопрос, которого он ожидал, девушка.

— Потому что уже уцелел однажды, когда погибли все, кто был рядом… Понимаете, я ведь тоже был в Чечне. Недолго. Но это были самые первые дни…

В тот момент что-то сверкнуло в его мозгу.

— Аня, а ваша фамилия Белова, кажется?

— Да.

— Ваш отец, полковник Белов, был начальником штаба мотострелковой бригады?

— Да, — совсем тихо произнесла девушка.

— Дело в том, что я был с ним, когда… Вы, конечно, не поверите, но…

— Я верю. Я в первом классе училась, когда вы приходили к нам школу и выступали на вечере, читали стихи Есенина, Пушкина… Вы были в военной форме. А я и не дышала даже, потому что мне вдруг показалось: принцы в сказках именно такие — высокие, тонкие, широкоплечие.

— Точно, выступал. А одна учительница потом попросила меня драмкружок организовать. Теперь я понимаю, что это была ваша мама.

— Да. Она к вам в госпиталь ездила, а когда вернулась, сказала, что вас бог сберег.