Сверхчеловек
Шрифт:
Можно назвать это здоровым эгоизмом, можно – желанием подстраховаться, можно – манией величия. По всякому можно назвать.
Но мне это знание, вот именно, жизненно необходимо.
Поэтому хватит валяться на полу, который почему-то сейчас стал ощущаться, как более холодный, хоть тут и ламинат, и заняться делом. Нет, делом. А то любоваться этим действительно милым телом, с шикарными бёдрами и прелестной небольшой грудью, конечно, приятно. Но развлечения – развлечениями, а дело – в первую очередь! Вот, кстати!
Нужно бы узнать, как это у меня так
Ну-ка, потрясу я того, внутреннего, «Я». Как это у него так получилось?
А ответа ждать долго не пришлось. Потому что этот, более «продвинутый», и в то же время дикий, необузданный, «Я», с удовольствием посвящает меня во все детали. Причём, не словами. А сразу в мозгу у меня возникают… Нет, не образы даже, а – понятия! Как и что сопрягается, что от чего зависит, и по каким именно причинам оно всё так и происходит. И что мне доступно сейчас, и как его лучше всего сделать, и что я смогу ещё осуществить в будущем. Когда потренируюсь, так сказать, и освою по-полной свой арсенал. А проще говоря – когда наберусь сил, знаний и «боевых» навыков!
Но – всё по порядку. Вначале «А», а уж только потом «Б». И прочие удовольствия.
Ну, с «нахлынувшими ниоткуда силами» – оказалось проще простого.
Ну, вернее – это для меня оно сейчас проще простого. Ничего мистического или сверхъестественного. И природа этих моих новых сил – вполне материальна.
В нашем, физическом, мире никто его законов отменить не может. На то я и учёный. И на то она и термодинамика – первый, второй и третий её законы.
Если где-то прибыло – значит, где-то убыло.
А именно: за счёт тепловой энергии окружающего меня воздуха подпитались мои внутренние резервы АТФ – это аденозинтрифосфорная кислота, если кто не знает! – что позволило практически мгновенно зарядить мой «подогретый» организм энергией и силами. И в случае экстремальной потребности могу я обладать силой штангиста-супертяжеловеса, и скоростью движений профессионального каратиста.
Что, в-принципе, радует.
Ладно, мне это пока – без надобности. Мы с моим вторым «Я» решили, что пока не освою как следует свои способности – поменьше светиться. А проще говоря – выделываться и щеголять своими новыми способностями и возможностями. Так что пусть организм отдыхает. Поработал он потому что только что от души. А я прикину как тут в комнате…
Так. Температура, если верить чёртову термометру, имеющемуся на стене – плюс пятнадцать градусов. (Жаль, не знаю, сколько было раньше! То есть – какую поддерживали в реанимации.) А чего я парюсь. Вот же она: лежит. Наверняка ведь уже заходила и смотрела. И на меня и на градусник.
Вновь подключаюсь к её сознанию. Делаю мысленно приказ: «перемотка назад»!
И вот оно: нате! Её «визуальные ощущения», то есть, то, что она видела – словно проносится перед моими глазами, будто ускоренное кино! И вот оно: то, что я ищу.
Градусник у меня (Ну, у неё!) перед глазами. Двадцать два Цельсия.
Хм-м… Семь градусов. В объёме… Сто сорок кубов. Не помню точно уравнения термодинамики, но, похоже, неплохо я «подзарядился»!
Встаю. Её внутренним взором видел я. Свою одежду в шкафу.
Одеваюсь. Затем совесть говорит мне, что не совсем это всё же честно.
Поэтому поднимаю девушку с пола, и кладу её на то «технологическое» ложе, на котором сам только что лежал, в отключке. Прилепляю и пару-тройку датчиков: не всегда же я буду «подавать» на них данные – дистанционно: чувствую, вижу, понимаю, что хоть и делал всё это на автомате только что, а отнимает оно силы-то…
Заботливо даму накрываю одеялом. Говорю, словно гипнотизирую:
– Через полчаса твоё сознание полностью включится, и будет вновь таким же, каким оно было час назад. Но про то, что происходило за этот час, ты помнить ничего не будешь. И даже под гипнозом не вспомнишь. А в остальном твоя жизнь продолжится, так, как и до этого. А сейчас прощай. Приятно было познакомиться! И пообщаться.
Смотрю на прощание в её невидящие, но милые глазки, и на её бейджик на вновь запахнутом мной халатике: Анна.
Ну, прощай, Анна. Свои кружевные трусики ты найдёшь под шкафчиком с инструментами. И не удивишься этому. Словно это – в порядке вещей. Исчезающий из палаты незаметно для дежурного персонала пациент, и валяющиеся под шкафом трусики…
Исчезнуть из палаты реанимации я действительно собираюсь незаметно для окружающих. А для этого мне нужно поотключать видеокамеры в коридорах и на лестнице, и внушить встретившимся мне врачам, что они меня в упор не видят.
Видеокамеры я всё же решил не отключать, а просто отвёл их объективы в стороны, и к потолку. Где тут выход, я знаю всё от той же Анны. Пришлось преодолеть длиннющий, метров в сто, коридор, три лестничных пролёта, и выходной вестибюль. А встретившимся мне по дороге трём медсёстрам и одному озабоченному врачу с рентгеновскими снимками в руках, и вахтёрше на выходе, очень даже легко внушил, что никто им навстречу не попадался, и мимо не проходил. Вы можете, конечно, не поверить, но я просто предоставил сделать всё это – тому «Я». И уж он не подкачал: ну правильно. На себя же работаем!
Тело-то – общее!
Вот и нужно его беречь.
Подходящую, а вернее – нужную машину на стоянке нашёл легко. Вот эта!
Я снова внутренним оком видел, что она – моей Анны. А та, когда очухается, точно будет озабочена в первую очередь – не машиной! Делаю мысленное усилие: и как это я сразу не догадался! Но, как говорят русские, хорошая мысля всегда приходит опосля.
Конечно, вид телепортируемых по коридорам и лестницам прямо по воздуху ключей от машины мог бы привести встречных в некое… Назовём его – удивление. Но я заставил всех, кому они встретились, и их «не видеть».
Отпираю машину – это оказался банальный «Фольксваген» – и сажусь за руль.
Зажигание, завелась легко. Вырулить со стоянки «Для персонала только».
Теперь – до кольцевой дороги. Потому что знаю я – вернее, выудили мы это у Анны с моим «напарничком», что мы – в Бонне. А доставили меня сюда, в специализированный широкопрофильный госпиталь, где уважаемые представители моего посольства проплатили моё содержание и лечение, на вертолёте. Пытаясь предоставить мне все прелести самого продвинутого лечения. И не особо, вероятно, надеясь, что меня столь быстро поставят на ноги… Да и вообще – что поставят.