Сверхчеловек
Шрифт:
А до Церна нам с «напарником» теперь ехать и ехать.
К утру, «сменяясь» за рулём, всё же добрались. То я – спал, то – он. Как дельфины. Ну, про дельфинов это он мне объяснил. Оказывается, у них мозг потому и гигантский, что его полушария спят и бодрствуют – по очереди! И это логично. Чтоб во сне не захлебнуться! Собственно, в нашем случае это тоже имеет смысл. Потому что если прознают, что я теперь – сверхчеловек, так ведь захотят отловить, и исследовать! Для нужд любимого Пентагона.
Машину оставляю на стоянке перед зданием железнодорожного вокзала. Тут с Анны по-крайней мере штрафа за неправильную парковку не сдерут. Ключи оставляю в замке зажигания. А вокзал я выбрал неспроста. Подхожу к одинокому таксисту, державшемуся словно особняком. Называю свой «засекреченный» городишко. Он говорит:
– Ха! В такую даль?! Восемьдесят евро!
Я, поработав над его сознанием, говорю:
– А, может, за два доедем?
Он говорит:
– Почему бы и нет? Конечно! А хотите, я вам и всю сегодняшнюю выручку отдам?
Ну, я парень великодушный. Особенно, когда обзавёлся новым «рабом». Пусть и не сексуальным. Поэтому говорю:
– Не нужно. А нужно мне, чтоб ты довёз меня до института, – называю наше суперзасекреченное, но всё равно всему свету известное заведение, – А после этого вернулся сюда же, на эту же площадь, и напрочь забыл о нашей поездке. И обо мне. Задача ясна?
– Конечно, ясна, босс!
– Отлично. А, да. По дороге тебе придётся молчать.
Тут он затыкается, и действительно всю дорогу молчит.
Прибываем к институту в половине одиннадцатого утра.
По идее, все уже должны быть на рабочих местах. Ну, те, кому «посчастливилось» в Праздник торчать на работе. И присматривать за любимым БАК-ом. А то он прямо убежит! Или нашалит. Хотя вот со мной, например, он… Н-да. Но мне надо внутрь.
Прохожу мимо нашей внутренней охраны даже не вынимая пропуск-допуск. Потому что снова приказал меня в упор не видеть. А старшего смены так вообще заставил открыть мне вход своей магнитной картой. Вот и лестница, по которой иду пешком: мне сейчас лифты без надобности. Вот и нужный уровень, и коридор. И диспетчерская.
А предусмотрительно она размещена. В самом глубоком подвале, на восьмом подземном уровне. За тремя герметичными стальными дверьми. Которые я открываю уже сам. Предусмотрительно взятой у начальника охраны магнитной картой-ключом. И если бабахнет чёртов коллайдер, расположенный, вообще-то, в десяти километрах отсюда, уж диспетчерская-то, со всеми своими «чёрными ящиками», постоянно ведущими запись происходящего с БАК, сохранится. Будет, так сказать, возможность у выживших изучить, «что пошло не так».
Чтоб попасть внутрь, пришлось заставить одного из дежурящих внутри учёных – это оказался
Захожу внутрь. Комната, конечно, низковатая, но огромная – тут бы сделать тренажёрный зал для качков железа… Приятный, прохладный и кондиционированный, воздух. (Сразу пришла мысль, что если «поработаю» здесь,– так и вообще замёрзнуть можно!) Вот они: так называемые дежурные. Тринадцать человек, каждый отвечает за свой сектор. И координатор, конечно.
Ну и конечно я приказываю им всем меня «в упор не видеть».
Сработало. Подхожу к координатору – сегодня это профессор Карл Брюэр.
Вот в его-то мозгах я и роюсь, пока он с сосредоточенным видом, и даже не подозревая, что в его мозгу копошатся, словно крысы, два рассерженных инженера, рассматривает на экране компа какие-то графики.
Знает он, к сожалению, немного. И то – только понаслышке. Впрочем, не думаю, что док Сид Браннер, дежуривший тогда, знает о произошедшем больше. Так что придётся мне шарить не в мозгах, а в харде. В-смысле – в памяти компьютеров.
Заставляю Карла вывести на экран записи того, что произошло позавчера. Для начала – с видеокамер. Так. Ага – есть.
Вот я. Вот верчу гайки. Вот стучу по фланцу. Вот спрыгиваю на пол… И падаю.
Негусто. А главное – никакого видимого воздействия на меня не видно. (Извините уж за тавтологию.) Впрочем, это было ожидаемо. Теперь вернёмся. И просмотрим данные по потреблению энергии, по производимым действиям, и всяким прочим процессам, которые тоже записываются.
О, есть!
Вот: чудовищный всплеск ЭМИ, то есть – электромагнитного излучения!
И откуда же он появился в контурах системы, управляющей всеми этими электромагнитами?
Ах, вот как…
Это новичок, (Ну как – новичок. Тридцатидвухлетний профессор Жак Готье) якобы случайно локтем задел кнопку подачи электричества в большой контур магнитного блока рядом с пикетом, где я!..
И подавалось оно туда всего-то с секунду.
Но сравнив видеозаписи и всплеск ЭМИ, понимаю, что время – одно и то же.
Мне много думать не нужно. Я знаю, и профессор Жак знает, что импульс очень сильного магнитного поля, так называемый электромагнитный шок, способен мгновенно стереть память у любого белкового существа, оказавшегося в пределах воздействия, сделав того буквально овощем! Способным только есть с ложечки и пить из бутылочки с соской. Хотя…
Хотя всё это чёртово магнитное поле было надёжно заизолировано за внутренним и наружным кожухами нашего агрегата! И наружу вырваться имеет такие же шансы, как снег, помещённый на раскалённую сковороду, дожить до следующей зимы…