Сверхъестественная любовь
Шрифт:
Сначала он не поверил Лизе, потому что знал, сколько весит. Ни одной женщине не под силу затащить такую тяжесть на груду обломков, но Грейс каким-то непостижимым образом удалось это сделать.
Она не оставила ему даже записки. Ни письма, ни послания, ничего такого, чтобы дать знать: она не питает к нему отвращения за то, что он втянул ее в столь жуткую игру. Он каждый день думал о ней, пока в ожидании выздоровления валялся в постели.
Чтобы поправиться, ему потребовался целый месяц. Три дня назад он наконец смог ходить. Вчера он впервые
Наззар решил, что не станет ничего говорить. Просто развернется, поедет в аэропорт и улетит обратно. Будет жить в своем мире проклятым ревенантом в башне Дреочи. И никто не догадается, чего ему это стоило.
Ему так хотелось ее обнять, увезти с собой, положить в свою постель, вновь ощутить вкус ее губ и увидеть лукавую улыбку, только для него притаившуюся в глазах Грейс.
Открылась дверь, и из здания вышли три женщины, но он видел только одну.
Грейс остановилась. Наззар затаил дыхание.
Она сделала шаг по направлению к нему, потом другой и еще один. И вот она уже переходит улицу, подходит все ближе. Наззар не видел ничего вокруг, только ее лицо.
К нему прикоснулась магия Грейс. Девушка уронила сумку и обняла его за плечи. Ему улыбались карие глаза.
Она его поцеловала.
ДИНА ДЖЕЙМС
Тот, кто однажды был демоном
Глядя на памятник, сооруженный по соседству с тем, который навещал он сам, Кайл с трудом сдержал насмешливую улыбку. На толстенной мраморной плите распростерся оплакивающий усопшего крупный ангел. У подножия лежал букет увядших цветов. Когда он появлялся здесь в последний раз, букета не было.
Внушительными размерами это надгробие напоминало располагавшийся с другой стороны памятник с фонтаном. Кому пришло в голову соорудить такое надгробие? Может, покойный был сам не свой до садов? Конкуренция сопровождала людей даже после смерти.
«Пусть себе соперничают», — подумал Кайл и положил на землю у памятника, который ошеломлял как замыслом, так и исполнением, одну-единственную длинноногую розу. Над этой могилой возвышался громадный крылатый пес — обычно его именуют горгульей — со склоненной головой. Он сидел на пьедестале, прикованный толстой, тяжелой цепью, пристегнутой к ошейнику с металлическими шипами.
Горгулья был не простым, а настоящим Стражем Надежд и Мечтаний. Когда Кайл впервые увидел это изваяние, сразу понял, где ему место, и установил здесь. В высоту от основания до кончика крыльев этот памятник насчитывал семь футов, и равного ему на кладбище не было. Он и впредь останется здесь самым выдающимся, если кому-нибудь не взбредет в голову возвести мавзолей.
Перед тем как исчезнуть, Кайл коснулся губами кончиков пальцев и осторожно тронул лепестки розы.
Он держал хрустальную ножку между средним и безымянным
Изысканно — вот подходящее слово. Само собой, жест был не просто изящным, но имел скрытый смысл, как и все телодвижения Кайла. Покачивая бокал, он не давал жидкости загустеть, чтобы можно было пить.
Напиток стылый, но для питья пригодный. Если он удосужится его выпить.
Глаза цвета морской волны глядели на огонь, потрескивающий в камине, а разум бродил где-то далеко. Мерцающее в темноте пламя всегда успокаивало его и помогало собраться с мыслями. Способствовало объективному восприятию.
Обычно…
Почувствовав присутствие незваного гостя, он приветствовал его кривой усмешкой, но не оторвался от созерцания пламени.
— Дестрати, ты, как всегда, груб.
— Ты ждал чего-то иного? — парировал Николай, с важным видом прошествовав к огню и вальяжно облокотившись о каминную полку. — В тот день, когда ты сочтешь меня вежливым, я обрежу твои смехотворно длинные космы независимо от того, отрастут ли они вновь.
Кайл выгнул бровь и, приглаживая перетянутые кожаным ремешком каштановые волосы, ухмыльнулся еще шире. Хвост, может, и длинноват — до лопаток, зато холеный. Такова мода.
— Что же подвигло суверена Дестрати нарушить мое уединение, к тому же в обеденный час? — спросил Кайл, язвительно глядя на Николая.
— На меня распространяется постоянное приглашение, — самодовольно улыбаясь, заявил Николай. — Ведь так можно истолковать твои слова, верно? Помнится, ты говорил, что я могу приходить в любое время. Хотя мне кажется, что приглашение скорее было в силе, когда здесь оставалась Трина. Просто «в любое время» я воспринял в несколько более широком смысле.
Кайл закатил светлые глаза. Свойственная людям гримаса, хотя весьма уместная.
— Ты многое узнал, кроме того, как управлять своими способностями, — сухо заметил Кайл. — Отыскивать лазейки я тебя не учил.
— Мне всегда удается обернуть события себе на пользу, — проговорил Николай. — К тому же я знал, что ты сам никогда не пригласишь меня сюда. Досадно, что приглашение надобно всем, даже суверену. С тобой хотела повидаться Трина, и я обещал ей спросить у тебя. Ты же знаешь, что тебе всегда рады в нашем доме. Нет-нет, мы никоим образом не вынуждаем. Право, без обмана.
Кайл не отвечал и по-прежнему созерцал бокал с темно-красной жидкостью.
Николай уселся на один из стульев у камина и принялся ждать. Прошло довольно много времени, но Кайл совершенно не обращал на него внимания. Пришлось ему встать и заговорить снова:
— Что ж, я пообещал передать приглашение, и я сдержал слово. В конце концов, не похоже, чтобы у тебя был почтовый ящик. Впрочем, даже если бы и был, ты бы никому не дал адреса. Трина пытается вывести клан Дестрати из мрачного средневековья. Придется напомнить ей, что не стоит прилагать усилия по отношению к тебе.