Сверхъестественная любовь

Фрост Джанин

— Нет, благодарю, миледи, — отказался Кайл, вновь обретая спокойствие. — Мне нужно идти. Я приятно провел вечер, благодарю за компанию и гостеприимство.

— Прошу, останься, пока не придет Николай, — попросила Катрина и вновь опустила ладонь ему на руку. — Он задержится ненадолго. Побудь со мной!

Кайл явно испытывал дискомфорт, но все же кивнул. Он вновь затерялся в мыслях о ней.Отчего? Оттого ли, что никто, как сегодня Катрина, так по-дружески не касался его с

тех самых пор, как… Катрина спросила, кто «она». Невежливо оставлять вопрос без ответа, но задавать неуместные вопросы тоже нельзя. Вопрос Катрины был не то чтобы совершенно возмутительный, просто… из разряда тех, которые, как он считал, ему никто задавать не станет.

Он провел в смертной оболочке четыреста лет, но так и не избавился от тяги отвечать на поставленные вопросы. Он пытался воззвать к собственному разуму и сказал себе, что не обязан ей отвечать, ибо людям свойственно любопытство. Она лишь вела себя учтиво, поддерживала любезную беседу. Кайл довольно долго логически объяснял себе нежелание отвечать, хотя знал: если не ответит, вопрос будет камнем висеть на шее до тех пор, пока он не умрет.

— Знаешь, какой сегодня день? — тихо спросил он.

— Сегодня четверг, девятнадцатое, — смутилась Катрина. — Почему ты спрашиваешь?

Девятнадцатое марта. У Кайла сердце екнуло в груди, когда он вспомнил о розе, которую сегодня положил у подножия памятника. Он искал совершенный цветок. Иначе и быть не могло. Когда он нашел подходящую розу, с помощью силы сделал ее такой же безупречной, какой была она сама. С помощью своих сверхъестественных способностей он мог бы создать прекрасный цветок, но тогда он не принадлежал бы к этому миру и исчез с первыми лучами солнца. А она заслужила большего.

— La festa di San Giuseppe, — прошептал Кайл. — День святого Иосифа.

Услышав это, Катрина удивилась еще больше.

Кайл объяснил:

— В этот святой день церковь чествует Иосифа-обручника. Это происходит ежегодно девятнадцатого марта. Много лет назад именно в этот день я встретился с ней, с Кэтрин.

От того, как он назвал имя девушки, у Катрины мурашки поползли по спине, и, чтобы скрыть дрожь, она плотнее укуталась в наброшенную на плечи шаль.

— Да, — глядя на нее, сказал Кайл. — Ее имя ужасно похоже на твое.

Кайл потянулся за бокалом и, глядя в налитую жидкость, собрался с мыслями. Теперь, когда он все же решил ответить на вопрос Катрины, нужно было с чего-то начать.

— Я не католик, но сегодня вечером ты станешь моим исповедником. Если королева Дестрати согласна выслушать мою исповедь, я начну. Говорят, признание облегчает душу, но поскольку этого органа у меня нет, я могу лишь надеяться, что так и есть. Готова ли ты, Катрина, выслушать мою исповедь?

Широко раскрыв глаза, она медленно кивнула, отвечая согласием.

Как странно, что он спросил ее об этом. Многие вампиры придерживаются странных традиций, для неземных существ дозволение многое значит. Николай неустанно напоминал ей об этом, учил построению фраз и могуществу различных комбинаций слов, незначительный перекрой коих мог абсолютно лишить их магической силы. Кайлу довольно было попросить у нее что угодно, чтобы заручиться согласием, особенно если он желал, чтобы его выслушали.

Кайл едва заметно улыбнулся и продолжил рассказ. Он вновь опустил глаза и смотрел на жидкость в бокале.

— Она была прекрасна. Невысокая, черноволосая, кареглазая. По современным меркам ее нельзя было назвать красавицей, тем не менее она была прекрасна. Чиста. Она вся была непорочна, и ее бессмертная душа тоже. Она просто светилась невинностью: ее целомудрие казалось настолько благородным, что даже жестким в своем благодушии. И силой. Не физической, хотя ею она тоже обладала, ибо в те времена полагалось быть выносливой, но силой духа. Встречая ее на дороге, это могли почувствовать даже смертные, которые не осознавали, что прикоснулось к ним, но стремились вновь это изведать.

Кайла было больно слушать. В его голосе сквозили пустота, одиночество и тоска. Еще память. Но Катрина поняла, что рассказ далек от завершения, вся обратилась во внимание и вслушивалась в мелодичный и гипнотический голос Кайла. Его повествование действительно напоминало исповедь.

— Меня послали ее убить.

Катрина ахнула. Кайл слышал ее мысли. В душе она воскликнула: «О нет!» — не в силах поверить. Она попала в этот необычный и новый для нее, жестокий мир, в котором насилие стало обыденностью, около года назад, но когда Кайл спокойно поведал ей об убийстве, в ней все взбунтовалось.

— Но когда я ее увидел, — продолжал собеседник, — я не смог выполнить свою миссию. Все в этой девушке пленило меня, и я предложил ей помощь и проводил до дома, потому что она несла тяжелые покупки.

— Кто послал тебя убить ее? — спросила побледневшая Катрина.

— Мой отец.

— Кто твой отец?

— Миледи, для ответа на этот вопрос тебе достаточно произнести мое истинное имя, — встретившись с ней взглядом, ответил Кайл. — Произнеси его вслух, и все поймешь.

— Кэйлкирил'рон, — повиновалась Катрина, с трудом выговаривая трудное древнее имя.

Древнее. Только оно не похоже ни на одно другое из числа Древних, а ведь она усердно училась и старалась запомнить как можно больше о том новом мире, частью которого стала, решившись выйти замуж за Николая.

— Нет, мое имя не принадлежит к Древним, — прокомментировал Кайл ход мыслей Катрины. Его светлые глаза словно бросали ей вызов. — Ну же, как меня называют? Произнеси полностью.