Сверхъестественное. Почти как ангел
Шрифт:
*
Дин все-таки дождался попутной машины. Угрюмый худощавый старик молча выслушал просьбу парня и без лишних слов взял Импалу на буксир. Указатель с краю сообщил братьям, что они сейчас въезжают в городок Бун-Крик, штат Северная Каролина. Худо-бедно Импала все-таки добралась до станции техобслуживания, где Дин попросил у персонала необходимый набор инструментов и принялся за починку своей малышки. Тем временем Сэм отправился в ближайший магазинчик и прикупил там кое-что пожевать.
– Эй, Дин, отвлекись ненадолго. Давай
Дин на секунду отвлекся от увлекательной починки мотора и удовлетворенно улыбнулся, увидел пакет с продуктами.
– А пирог есть?
– Есть.
Сэм кинул брату требуемое, а сам принялся за холодную пиццу. Дин откусил кусок пирога и проговорил, набив рот:
– Щегодня поедем в Щикаго.
– Так скоро? – удивился Сэм.
– Нет времени тянуть, - Дин прожевал кусок, - Чикаго – большой город, там дофига белокурых цыпочек. А Розалин надо найти быстро. Тем более, Кас не дал нам конкретных координат. Выезжаем на закате.
Дин стряхнул с себя крошки и снова принялся копаться в моторе.
*
Прошел ровно месяц с того самого момента, как я попала в двадцать первый век. Это так много и так мало, что я даже не могу сказать наверняка. Но одно я поняла точно: Мара никогда не оставит меня в покое.
Каждое утро она поднимала меня в семь утра и заставляла меня заниматься вместе с ней так называемой аэробикой.
– Выше! Выше! Резче! Не отлынивай, Роз!
Поначалу я покорно тянула носок, как она и просила, но вскоре начала получать просто неописуемое удовольствие, занимаясь физическими упражнениями. Я даже заметила некоторые изменения в своей и без того идеальной фигуре, что крайне порадовало нас с Марой.
– Я же говорила! Я плохого не посоветую!
Естественно, я соглашалась с ней. Маре нельзя говорить что-то против. Пускай считает, что она права, иначе разразится буря.
А еще я узнала о такой вещи, как шоппинг. На первые же деньги, полученные от Глории, мы с Марой купили немного одежды, среди которой было и маленькое черное платьице. Его-то я категорически не хотела покупать.
– Мара, зачем оно мне? Это же траурный цвет! У нас же никто не умер, верно ведь?
Мара покрутила пальцем у виска:
– Роз, глупенькая, это же классика! Эта вещица никогда не выйдет из моды, даже через сто лет! Перестань спорить и примерь его!
Вздохнув, я отправилась в тесную комнатушку, именовавшуюся примерочной, и натянула платье на себя. Когда я вышла из-за ширмы, Мара ахнула.
– Я же говорила! Ты только взгляни на себя!
Я посмотрела в зеркало и не узнала себя. Кто бы мог подумать, что я из пятнадцатого века! Если бы родители увидели меня в таком виде, они бы без раздумий отправили меня на эшафот, посчитав блудницей дьявола. Платье было немыслимо коротким, обнажая мои ноги выше колен, и обтягивало меня, словно вторая кожа. Полукруглый вырез выставлял напоказ чуть ли не всю грудь, и мне хотелось прикрыться, дабы не светить своим сокровенным местом.
– Я выгляжу, как Вавилонская блудница, - заявила я, поворачиваясь к Маре.
Та
– Ну Бог ты мой, Розалин! Тебя, часом, не монахини воспитывали?
Я с готовностью кивнула головой, словно это был решающий фактор:
– Ну да, я пять лет провела в монастыре святой Софии.
Но Мара, видимо, мне не поверила:
– Ну и шуточки у тебя, Роз! Решено! Мы возьмем это платье, и ты будешь его носить, чего бы это мне не стоило!
Как я уже говорила, с Марой Сингер спорить было бесполезно. Мы купили платье, и на следующий же день мне пришлось его надеть на танцы.
Несмотря на то, что Глория загружала нас работой по самое не балуйся, Мара всегда находила время для развлечений. Вот и сегодня она надела свое любимое темно-синее платье из искусственного шелка с двумя пышными оборками по подолу, босоножки с каблуками умопомрачительной высоты, ярко накрасилась, выровняла волосы, нанесла на тело духи… Я созерцала все это, словно завороженная. Все это мне не нравилось, ведь в моем времени все было иначе, но, как говорится, с волками жить – по-волчьи выть.
Закончив свои приготовления, Мара повернулась ко мне.
– А ты чего сидишь?
– Я?
– Ну да! Собирайся, сегодня ты идешь со мной.
– Но я…
– Что “ты”, Розалин? Хватит сидеть дома, пошли гулять! Одевай свое новое платье и почесали!
– Почесали что? – опешила я.
Мара звонко рассмеялась:
– Не что, глупенькая, а куда. В клуб. Давай быстрей, мне еще нужно накрасить тебя и прическу забацать.
Я с неохотой встала с дивана, надела платье и повернулась к Маре. Та мигом усадила меня на стул и принялась колдовать над прической, а затем и над моим лицом. Я расслабилась и даже немного вздремнула.
– Готово!
Голос Мары вытащил меня из сладкой полудремы. Я приоткрыла глаза, и… мой сон улетучился. То, что я увидела в зеркале, было на меня совсем не похоже. Мои волосы были собраны в тугой пучок на макушке и перевиты тоненькой золотистой ленточкой. Веки были намазаны темными тенями, ресницы стали еще длиннее и тяжелее, губы подведены чем-то алым и пахнущим клубникой.
Пока я приходила в себя, Мара ловко вдела мне в уши сережки-кольца и брызнула на меня духами.
– Ну, вот как-то так. Как тебе?
Я ответила, отводя взгляд от зеркала:
– Вполне в твоем стиле.
Мара приняла это за комплимент:
– Рада слышать. Вот, обувай туфли.
Мара пододвинула ко мне «машины смерти» и я обула их, готовясь к тому, что мои пятки к концу вечера превратятся в кровавое месиво. Так было с каждой парой обуви, которую я одевала.
Наконец, мы пришли в клуб. Едва увидев, что там творится, мне внезапно захотелось развернуться и убежать домой. Но Мара… Она бросилась с этот разврат с головой. Она с радостными возгласами приветствовала каких-то людей, затем один из парней предложил ей бутылку. Мара отпила от нее и звонко рассмеялась. Я не поверила своим глазам. Вдруг я почувствовала, что кто-то обхватил меня рукой за талию и прошептал на ухо, обдавая малоприятным запахом: