Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 3. Революция
Шрифт:
– Пойло из волос Снейпа, – прошептал Дин. – Стерва, мы верим в тебя.
– Кидайте, профессор.
Дин опустил волосок в свой стакан. Компот мигом окрасился в нежно-голубой цвет.
– Эх, Эдика вспомнил, – всплакнул Винчестер. – Давай, бро.
Деймон затолкал ложечкой волос Холмса в свой стакан.
– Хули оно стало коричневым, как г…
– Как грильяж! – фыркнула Гермиона. – Но пахнет не грильяжем…
И, кинув волос Снейпа в стакан, задержала дыхание.
Зелье забурлило, задымилось и пышная пена поднялась
– Волосы Снейпа – мощная вещь…
– Быстрее, мой стакан сейчас рэпнет, – перепугалась Гермиона.
– Ну, – сказал Деймон, подняв сосуд со своей порцией жижи. – Вздрогнем.
Стаканы соприкоснулись. Тишина.
Только Гермиона сделала глоток, как стакан у нее в руке раскололся и зелье, бурля и пенясь, разлилось на кафель. Проглотив то количество, которое она успела отпить, Гермиона поморщилась и…
– Я сейчас блевану, – прохрипела Гермиона и понеслась к единственному целому унитазу.
– Я тоже, – булькнул Деймон, но, не добежав до унитаза, начал обильно стругать в окно.
«А мне норм» – подумал Дин, маленькими глоточками допив зелье до конца.
– Стерва, а можно еще стакашечку дерябнуть? – поинтересовался он.
А тело уже меняло свои контуры. Крутящая боль в животе, как при поносе, сопровождала этот процесс, хотя, кто знает, была это вина Оборотного компота или утреннего холодца.
– Боже, как мне плохо! – стонала Гермиона.
Деймон пока молчал. Плакса Миртл ржала, как лошадь.
Дин, наконец, ощупав лицо и не нашарив пальцами своих хомячьих щек, поднял глаза к зеркалу и…
– Ёбаный карась. – Из зеркала на него смотрело чуть бледное лицо Джона Ватсона.
====== Глава 17. ======
– Что-то я неуверенно себя чувствую, – просипел Деймон, внимательно разглядывая в зеркало результат Оборотного компота – лицо Шерлока Холмса. – Какая же у меня страшная рожа.
Винчестер же, нагло улыбаясь Плаксе Миртл, закивал и, уже переодевшись в одежду Джона Ватсона, приглаживал волосы.
– Стерва! – заорал Деймон, натягивая на голое тело плащ Холмса. – Выходи, пора работать!
– Я…ой нет… идите без меня, – булькнула Гермиона. – Я тут пока поблюю.
– Стерва, мы знаем, что Северус очень плохо выглядит.
– Идите! У вас всего час!
Переглянувшись друг с другом, трудовик и военрук пожали плечами и послушно вышли из туалета.
– Спокойно, – сказал Деймон, путаясь в длинном плаще. – Ведем себя естественно.
И, гордо расправив плечи, самозванец, скрывающийся под личиной профессора Холмса, спустился вниз по лестнице, в допросную. Дин, набив рот жвачкой, громко чавкал, заверяя всех проходящих мимо студентов, что Джон Ватсон – редкостное быдло.
Едва не грохнувшись в обморок из-за пристального взгляда повара, Дин невозмутимо прошагал в кладовую, служившую допросной, а Деймон, стыбрив со стола сосиску и веточку петрушки, многозначительно кивнул поварятам и зашел следом.
Люциус
– Я вас, уроды, два часа уже жду, две банки тушенки приговорил в ожидании, а вы, судя по всему, не спешили! – возмутился старший Малфой.
– Закрой хлебальник, – сказал Деймон. – Вазоеб проклятый.
Люциус оскорбился до глубины души.
– Мистер Холмс, вы не то говорите, – процедил он. – Давайте сразу к делу и я пойду.
– Куда ты пойдешь? На склад фарфоровых изделий в поисках подруги на ночь?
– Мистер Холмс!
– И в кого твой сын такая няшка? Стыдоба! – гаркнул Дин, сев на хлипкий стул. – Ну, хватит титьки мять, перейдем к допросу.
Люциус дураком не был. Разительные изменения в поведении манерного детектива и скромного доктора не ускользнули от пытливого малфоевского взгляда.
– Мистер Холмс, а чем это от вас пахнет? – вкрадчиво спросил Люциус. – Никак самогоном! Вы же не пьете.
– С вами не пить невозможно. Я живу в одном замке с маньяком и вазолюбцем.
– Да начинайте уже! – рявкнул Люциус.
Деймон походив из стороны в сторону, для создания эффекта напряжения, вдруг навис над Малфоем, как грозная туча зла, и, глядя тому прямо в глаза, процедил:
– Что ты знаешь о Тайной комнате?
– Вы имеете в виду Тайный погреб? – икнул Люциус.
– АГА! – рявкнул Дин. – Откуда ты знаешь, как называли комнату в документации?
– Да все знают, нам Дамблдор же говорил!
– Мать моя женщина, – ахнул Дин, он же Ватсон. – И, правда.
Но Деймон, он же Шерлок, не сдавался.
– Кто открыл комнату?
– Хуй его знает. Одно могу сказать, комнату открывали и раньше.
– Етить-колотить! – воскликнул Деймон.
Люциус ощутимо напрягся. Видимо, из уст профессора дедукции в принципе не могли вылететь эти слова, а Деймон очень рисковал к херам подорвать всю скрытность и весь план.
– Сударь, не соизволите ли оповестить меня и моего товарища любезного о лихом месте, Тайной комнате именуемом, с целью искоренения супостата проклятого из стен замка благословенного? – мигом исправился Деймон.
«А нет, все в порядке» – успокоился Люциус и тут же смилостивился.
– Рассказывал мне дед мой, как комнату еще при Сталине открывали, – поведал Люциус, чопорно подняв чашку чая. – И тогда блудница какая-то концы отдала.
– Кому отдала? – не понял Дин.
– Это фразеологизм, друг мой, – сухо сказал Люциус. – Тело несчастной нашли в сортире. И после этого маньячина успокоился. Вплоть до этого года.
– Какую блудницу? – поинтересовался Деймон.
– Имя этой юной девы забыто, – вздохнул Люциус. – Одно знаю, очень она…распутной была. Сдается мне, корнеты, в этом году еще одна жизнь прервется. Грешу на то, что Грейнджер будет следующей.