Сверхновая американская фантастика, 1994 № 03
Шрифт:
— Да! Да! — закричала Ханан.
Она была в ловушке! Осуждена навечно оставаться вне собственного тела. Никогда больше будет нельзя насладиться физическими ощущениями — ни пробежаться, ни пройтись, ни поесть, ни поплакать. Но она не бессильна. Она надеялась, что Сари и Хамалю можно вернуть мать, если Ари будет доставлена Дяде. От страха ни о чем другом она не могла думать.
— Я лечу к тебе, Ари, — передала она, еле держась на уставших крыльях, — есть новости от сестры. За тобой охотятся, но у нас есть шанс… Нужно позвонить Дяде.
— Что?
Призрак
— Другого выбора нет. Не можешь же ты всю жизнь прятаться. Рано или поздно тебя поймают. Но Дядя знает, что ты часть семьи, сестра Ханан Он простит. Ты дочь его брата, он примет тебя, как принял Ханан. Твоя сестра пожертвовала атриумом. Ты тоже должна избавиться от него. По ее словам, эту потерю можно пережить Ты должна обрести дом.
— Отказаться от атриума?
— Да. Взамен на мирную жизнь, прекрасную жизнь!
Наконец она почуяла запах Ари. Вначале — прерывистый след, потом — четкий, широкий шлейф. Спланировала ниже по следу, проносясь над испуганными лицами бродяг.
— И от матери отказаться?
Напротив показалось здание старой аптеки, где пряталась Ари. Мышь подлетела к крыше и быстро нашла небольшое отверстие в проеденных термитами досках, которое приметила еще ночью. Скоро ее мордочка показалась в комнате. Свет фонарика бил из ниши в стене. Ари сидела на потертой коричневой подушке, снятой, наверно, со старого дивана. Ее обнаженные руки и плечи блестели — места ожогов, смазанные бальзамом. Подле нее на полу сидели еще трое, у двоих в руках — небольшие пистолеты.
— Наша мать предала семью. Из-за нее погиб наш отец, — сказала Ханан-призрак.
Ари раздраженно скривила губы:
— Из-за твоего Дяди погиб наш отец.
Ханан-призрак знала, что Ари права, и спорить не стала, но воспользовалась ее словами:
— Дядя убьет и тебя. Ты должна пойти домой.
— Нет.
Так просто. Даже не расспросив о подробностях. Резкое «нет» заставило почувствовать, как распадается ее мир.
— Так ты и не поняла, кем была мать, — сказала Ари, — я всегда завидовала тебе, потому что ты ее знала. Но, может быть, я ошибалась. Ты, наверно, была слишком близко к ней, чтобы правильно видеть. Но, несмотря на расстояние, на смерть, мать научила меня, что есть вещи более важные, чем просто семья. Я здесь, чтобы зазвучал голос тех людей, у которых нет выбора. Я орудие своей матери. Я ее слуга. Я сама себе дом. Скажи Дяде, что ему придется затравить меня до конца.
— Нет, Ари, ты должна передумать, — молила призрак-Ханан, — если ты не придешь в дом, я никогда не получу обратно своих детей. Ари, они останутся без матери. Иди домой, иди. Они и твои дети тоже…
Ари прервала связь. Еще не веря, Ханан-призрак в ужасе смотрела на нее. На все попытки вызвать ее снова Ари не отвечала. Девочка сидела в холодной полутемной комнате аптеки, глядя в пустоту. Слезы текли по ее щекам, но она не отвечала.
Тогда Ханан вызвала другой адрес.
— Дядя. Это Ханан.
Всего
— Кто это?
— Ханан, — повторила она, чувствуя, как сквозь привычное послушание пробивается гнев.
Дядя был убийцей, она не забывала об этом ни на минуту. Но ей всегда было что терять. Слишком рискованно открыто выходить против него, даже сейчас.
— Ты не Ханан, — сказал он, — я знаю, где она.
Гнев нарастал. Так разгорается в закрытом шкафу огонь, иссушая все вокруг, прежде чем превратиться во всепоглощающее пламя.
— Я призрак Ханан, — сказала она, звонко чеканя каждое слово, — ты отрезал меня от моего тела, Дядя, когда уничтожил атриум. Как я теперь попаду домой?
— Тебе нужно самоуничтожиться, — ответил Дядя.
Неужели она слышит в его голосе страх?
— Ты существуешь незаконно.
— Я теперь с Ари…
Наступила тишина, затишье перед великим боем. Дядя обдумывал возможности, которые может дать этот разговор. Наконец, он сказал:
— Где она?
— И ты отпустишь свою Ханан домой?
— Нет времени торговаться.
— Я только сейчас и могу поторговаться.
Дядя медлил, соображая. Потом сказал:
— Хорошо. Если передашь мне Ари, я отошлю Ханан домой. А потом ты сама прилетишь в мой дом, сядешь мне на руку, и я убью тебя.
Она вздохнула. Для электронного призрака нет потусторонней жизни. Ее смерть будет просто остановкой сигнала, тьмой, пустотой.
— Ханан! — Дядя ждал ответа.
— Поклянись, что ты поймаешь Ари, но не убьешь ее, — прошептала она. — Так ей будет лучше, я знаю. Но ты должен обещать, что ее не убьют.
— Если она дочь моего брата, я сделаю все, что смогу.
Она знала, что большего добиться от Дяди не удастся. И рассказала, как найти аптеку.
Между тем настоящая Ханан, запертая в спальне, с тоской ожидала рассвета. Беспокойно ходила из угла в угол по своей клетке или сидела у окна, напряженно выпрямившись на стуле. И тут она осознала до абсурда очевидную вещь: она всегда была пленницей у Дядюшки. Просто раньше тюрьма была достаточно просторной, чтобы вместить Сеида с детьми. И это создавало иллюзию свободы, усыпляло, ослепляло. И все же это клетка. Теперь, когда ее жизненное пространство сузилось, она ощутила его границы.
Ханан пересекла комнату. Долго смотрела на закрытые жалюзи, опять отошла. Что происходит там, снаружи? Полная безвестность с тех пор, как была отправлена мышь. Дядя отказался сообщать ей что-либо, хотя она рассказала ему все о мыши и объяснила, почему опять воспользовалась ею. Он выслушал ее с непроницаемым лицом. Ханан даже не могла понять, поверил ли он ее словам.
Взгляд уперся в жалюзи. Если бы можно было их снять, планку за планкой, выскользнуть наружу, потом — вниз, на первый этаж. Можно даже выбраться из сада, найти способ связаться с Сеидом. Вместе они смогли бы тайно вывезти детей из страны.