Сверхновая американская фантастика, 1995 № 01
Шрифт:
Размышляя обо всем этом, я наблюдал, как удаляется тоненькая фигурка, растворяясь в снежном просторе. Будто смотришь, как горящая спичка, накрытая листом белой бумаги, прожигает в листе дыру, только в обратной последовательности — дыра уменьшается и, наконец, исчезает. Пока темная точка не исчезла в тени деревьев, я не чувствовал, что потерял Трейси. Но боль потери не рвала душу на части. То, что я ощутил, было мягче и более точно выражается словом dolor, — так называют это мексиканцы, — склоненная голова,
В конце концов, я вернулся в вагон, дрожа от холода. Моя пуля оставила глубокую ссадину на бедре, не причинив, однако, Коулу серьезного вреда. Пожилая леди перевязала его, и он сидел на полу немного бледный, но разговорчивый. В руке у него была кварта эмерсоновского бурбона. Он глянул на меня и с сожалением покачал головой.
— Дурак чертов, — сказал он без угрозы, просто констатируя факт. — Но ты и крепок, должен признаться.
Я плюхнулся рядом с ним.
— Зря ты хотел убить ее. Неужели не ясно?
Но я понял, что ему это безразлично.
— Надо бы запереть тебя, — сказал он. — Может, поумнел бы.
— Я буду свидетельствовать против него, — сказала Мэри. — Можешь на это рассчитывать, Коул.
Она снова устроилась на сиденье. Они все — и фермеры и пожилая леди — сидели в тех же положениях, которые приняли в начале поездки. Будто ничего не произошло. Только Крисп, качавшийся взад-вперед, зарывшись своим гротескным лицом в ладони, казалось, помнил о том, как туго нам пришлось. Он говорил сам с собой, очень взволнованно, но неразборчиво, время от времени топал ногой и хлопал себя по бедру, будто в наказание. У меня не было ни сил, ни слов, чтобы утешать его.
— Если ты не выдвинешь обвинений, — сказала Мэри, глядя в ручное зеркальце и припудривая синяки, — это сделаю я. Меня еще никто не оскорблял так, как во время этой поездки.
— Успокойся, Мэри, — тихо сказал Коул, поежился и вздрогнул.
— Мне очень жаль, — я кивнул на его бедро.
Он ухмыльнулся.
— Бывало и похуже. Зарастет.
— Потрясающе, — сказал я ему. — Если бы все так реагировали, когда в них палят, я пострелял бы побольше в свое время.
Он улыбнулся.
— Так и бывает. Иногда ты кусаешь тигра, иногда он тебя.
— Ну и ладно, — сказал я.
Мэри ошеломленно уставилась на нас.
— Но ты же не сможешь просто забыть, а, Коул? Он же совершил тяжкое преступление!
— Разберемся, — ответил Коул. — Но говоря по правде, ничего не изменишь, даже посадив этого парня. Я думаю, он мне еще пригодится на маршруте.
— Что-то меня не тянет, — сказал я. — Во всяком случае, уж это твои проблемы.
Он с одобрением посмотрел на меня.
— Может, ты и прав. Но в следующий раз, когда вернешься в Полосу, тебе не так повезет с изменениями.
Мы достигли высшей точки подъема и начали спуск, с каждой секундой набирая
— Не могу в это поверить, — сказала Мэри. — Он всадил в тебя пулю, а ты предлагаешь ему работу?
Коул подмигнул мне.
— Охота тебе ковыряться, Мэри, — ковыряй у себя в носу, а не в том, какие у меня друзья.
— Но он чуть не убил нас! Я не могу смотреть, как он расхаживает на свободе!
С нечленораздельным воплем Крисп вдруг вскочил и закружился на месте, ища к кому обратиться.
— Вот там в Полосе есть место, — начал он наконец тоном проповедника, — которое могут вынести только самые худшие из них. Настоящие монстры, которым что родить, что убил ребенка — все едино. Ад по сравнению с этим местом покажется воскресной школой. Огонь там не согревает — только бросает тени и ослепляет глаза, снег — скопище белых насекомых, дождь состоит из прозрачных бритв.
Он быстро шагнул Мэри за спину, нож скользнул из его рукава, и он приставил его к горлу Мэри.
— Я тебя, свинья, сейчас вышвырну туда, самое тебе там место.
Он поднял ее на ноги и дико глянул на меня.
— Не вздумай меня останавливать! Я прирежу ее!
Я осторожно наблюдал за ним. Как бы ни хотелось увидеть Мэри вышвырнутой в Полосу, странное дело, я не мог позволить Криспу сделать это.
— Сядь, — сказал я ему, — никому от этого лучше не станет.
Мэри скосила глаза вниз, на нож. Я вскочил на ноги. Крисп кольнул ее. Мэри пискнула и стала сползать вниз.
— Назад! — предупреждающе крикнул он мне.
— Слушай, я не буду вмешиваться, — сказал я. Хочу только задать пару вопросов… Хорошо?
Это его насторожило, но он все же согласился:
— Да, конечно.
— Те, что пришли с тобой, хотели убить нас. Но верзила просил нас о чем-то. То есть не просто вошел и начал крушить кости. Чего он просил?
— Я не знаю.
Но ты сказал, что притворялся одним из них. Ты должен знать их язык.
Он открыл рот, снова закрыл, явно смущенный.
Я поразмыслил об этой женщине, которую ты схватил. Почему она такая подлая. Я так понимаю, что она боится самой себя, ненавидит себя за то, что она такая жирная и никому не нужная. Все, что ей остается делать, это раскатывать на этом чертовом поезде туда и обратно. Но она не может ненавидеть себя с достаточной силой, поэтому переносит ненависть на других. По сути, до нас ей дела нет. А себе навредить — духа не хватает. Понимаешь меня?
— Да ты совсем спятил. — Крисп неуверенно оглядел остальных, ища поддержки. — Чего ты добиваешься?