Сверхновая американская фантастика, 1995 № 01
Шрифт:
Памела ухватилась рукой в толстой перчатке за перила, резко отстранилась и пошла дальше чуть быстрее. Впервые в жизни в голову ей пришла мысль о самоубийстве. Наверно, это ветер выстудил не только лицо, но и мозги.
Самое правильное сейчас — это вернуться обратно, сесть в машину, поехать домой и забыть все. А еще правильнее было бы вообще никуда не выходить… но это было невозможно. Дома слишком пусто и мрачно, вот поэтому она здесь, идет, напрягая усталые мышцы, через реку Канзас — так ее называют все, кроме жителей штата Канзас. И во всей этой путанице с названиями не больше смысла,
Наконец она оказалась на северном берегу Кау-ривер и задумалась, куда идти дальше. Здесь, в Северном Лоуренсе, ничего не было, кроме газгольдеров и топливных станций. Так зачем же она здесь?
Она заметила знакомые обноски на скалах за дамбой. Первое побуждение — повернуть обратно, но чертыхнувшись сквозь зубы, пошла вперед. Идя по дамбе, она смогла рассмотреть, что это не просто куча тряпья, что внутри нее кто-то копошится. Когда она спустилась с дамбы на скалы, то увидела выглядывающую из тряпья физиономию Григгса. Он сидел, сгорбившись, словно замерз под невидимыми ударами, и Памеле показалось, что он уже мертв. Теперь надо вызвать полицию, а завтра ее имя появится в газетах… «Секретарша находит замерзшего бродягу»…
Памела остановилась футах в пятнадцати. Ей не хотелось вызывать полицию, ей не хотелось видеть свое имя в газетах, ей вообще ничего не хотелось знать о нем, особенно же не хотелось узнать, что это на ее десять долларов он напился до такой степени, что упал и свернул себе шею.
Но ведь она здесь именно для того, чтобы все это знать, для этого она перешла через реку. Выходя из дому, она еще пыталась убедить себя, что идет просто проветриться и подумать о них с Доном — но в глубине души уже знала, зачем идет сюда. Теперь же вот стоит и пытается найти повод не подходить к нему.
— Мистер Григгс?
Если он откликнется, или хотя бы пошевелится, можно спокойно уходить.
Он не шелохнулся. Ей ничего не оставалось, как спуститься еще ниже. Теперь она находилась под самым мостом Вермонт-стрит; шум падающей воды превратился в рев. Даже если Григгс и откликнется, ей не услышать его. Футах в пятидесяти от нее трое мужчин сидели у костра, не обращая ни на нее, ни на Григгса никакого внимания. Это ее удивило.
Почти ненавидя себя, она тронула его за плечо, легонько тряхнула. Он качнулся, не отвечая, словно тряпичный куль Она потрясла его сильнее.
— Вставайте! — прокричала она сквозь шум воды. — Это не место для спанья, вы, старый болван!
Собственные слова показались настолько нелепыми, что она затрясла его еще сильнее. Уронив сумочку, нагнулась за ней и увидела, что он прижимает к себе пакет, словно пытаясь со греться. Вдруг глаза Григгса открылись, и он улыбнулся ей. За ночь у него еще поубавилось зубов, а лицо было белым как молоко. Памела почувствовала приступ ярости.
— Я думала, вы умерли! — завопила она.
Губы Григгса шевельнулись, но она не расслышала ни звука Не имеет значения. Если его дружки не желают помочь ему это она сделает. Она схватила его за плечи.
— Пошли! — она подняла его на ноги. — Отведу вас в Армию Спасения… или еще куда-нибудь.
Где-то в городе действительно была эта контора;
Обратный путь длился целую вечность, и Памела совсем вымоталась. Григгс спотыкался на каждом шагу, не то от холода, не то от того, что был пьян. Ко всему прочему его мусорный мешок был страшно тяжел, едва не тяжелее самого Григгса. Наверху они остановились передохнуть, повернувшись спиной к ветру. Памела устала, и на Григгса ей смотреть совсем не хотелось, однако она чувствовала на себе его взгляд, и невольно обернулась. Он улыбался.
— Я знал, что вы придете, мэм.
Странно, но от него до сих пор пахло вчерашней мятной таблеткой. Неужели он потратил ее деньги на конфеты? Они двинулись дальше.
Григгс был в душе уже давно, а у Памелы едва начали отходить ноги. Только сейчас она стала осознавать, что натворила. Этот бродяга мог быть маньяком или убийцей… или кем угодно.
Зазвонил телефон на столике, она автоматически подняла трубку. Только услышав голос Дона, поняла, что шум льющейся воды прекрасно слышен на том конце провода, хотя дверь в ванную закрыта.
— Салют! И где это ты была? Я звоню уже третий раз за день, автоответчик обещал, что ты скоро вернешься, но он наврал!
Памела прикрыла трубку рукой:
— Я ходила… по магазинам… Правда не купила ничего…
Второе «Я» тихонько подсказывало, что надо все рассказать Дону, но третье «Я» решительно возражало.
— А ты меня хорошо слышишь? Я тебя отвратительно.
Она осторожно убрала ладонь:
— Это все из-за мороза, что-то с линией.
— Да, наверное. Слушай, малыш, я звоню, чтобы сообщить — я вряд ли появлюсь сегодня и даже завтра. Честно говоря, мне не хотелось бы возвращаться в Лоуренс до пятницы. Много работы, и надо быть здесь. Завтра я попробую найти какую-нибудь квартиру. Для тебя.
— Ты собираешься искать квартиру в воскресенье? — она даже забыла на минуту о Григгсе.
— Разумеется, а что?
— Но я не собиралась приезжать!
Трубка умолкла на несколько секунд.
— Да, но ведь на следующий уикенд…
— Не стоит труда!
— О, Господи, да ведь я только хотел подобрать квартиру. Если не хочешь…
— Не хочу!
На этот раз пауза была длиннее, а затем голос Дональда зазвучал уже спокойнее:
— Я понимаю, ты нервничаешь. Работа для меня значит многое, но ты, разумеется, не обязана относиться к этому так же, как я. Я позвоню в понедельник, и мы поговорим. Ты все обдумаешь, и мы поговорим.
Памела с шумом выдохнула и только сейчас обнаружила, что все это время сдерживала дыхание.
— Послушай, я просто не хочу никуда ехать в такую погоду. Я еле дошла до дому, а ночью обещали снег! — прогноза погоды она сегодня еще не слышала.
— Я понял, понял. Запиши мой номер на всякий случай…
Шум воды в ванной прекратился, и квартира огласилась звуками хриплого кашля.
— Мне надо идти! — в панике закричала она.
— Да я только продиктую номер…
— Ладно, давай, только быстрее… у меня что-то подгорает на кухне!