Сверхновая американская фантастика, 1996 № 01-02
Шрифт:
Но даже при том, что мальчиками они не были, они все еще оставались детьми, поскольку нуждались в опеке и приобщении к цивилизации. Взять, например, этих масаев; гордые, надменные ублюдки. На открытках они здорово смотрятся, но попробуйте-ка иметь с ними дело! Они так себя ведут, словно имеют право говорить с Богом напрямую и Он сообщил им, что они богоизбранный народ. Чем больше Челмсвуд думал об этом, тем больше удивлялся тому, что May May начали кикуйю, а не масаи. И как раз, когда он подумал об этом, то увидел пятерых масайских эльморани [3] ,
3
Эльморани — воины.
— Извините, можно? — раздался тонкий высокий голосок.
Челмсвуд обернулся и увидел в дверном проеме маленького тощего черного мальчишку, лет десяти.
— Что тебе нужно? — спросил он.
— Доктор мистер Лики, он обещал мне конфету, — ответил мальчик и шагнул внутрь строения.
— Убирайся, — раздраженно приказал Челмсвуд, — здесь нет никаких конфет.
— Есть, есть. — Мальчишка продвинулся на несколько шагов вперед. — Каждый день.
— Он каждый день дает тебе конфету?
Мальчик кивнул и улыбнулся.
— Где же он их хранит?
Тот пожал плечами:
— Может быть там? — и указал в сторону кабинета.
Челмсвуд подошел к кабинету и открыл его. Там стояли только четыре кружки с зубами первобытных людей.
— Я не вижу здесь конфет, — сказал он. — Ты должен подождать, пока доктор Лики не вернется.
Две слезинки скатились по щекам мальчишки.
— Но доктор Лики, он обещал!
Челмсвуд огляделся:
— Я не знаю, где они.
Мальчишка заплакал всерьез.
— Успокойся! — резко произнес Челмсвуд. — Я поищу их.
— Может быть, в другой комнате, — предположил мальчишка.
— Пойдем, — Челмсвуд прошел в соседнюю дверь. Он осмотрел помещение, уперев руки в бока и пытаясь представить, где Лики мог спрятать конфеты.
— Может быть, в этом месте, — мальчишка показал на дверь в туалет.
Челмсвуд открыл ее. Там стояли две лопаты, три кирки, и несколько кисточек, которые Лики использовали на раскопках.
— Здесь ничего нет, — сказал он, закрывая дверь.
Он повернулся к мальчишке, но комната была пуста.
— Маленький ублюдок все наврал, — пробормотал он. — Наверно, смылся, спасаясь от трепки.
Он вернулся в основную комнату… и столкнулся лицом к лицу со здоровенным черным, держащим в правой руке похожее на мачете пата.
— Что здесь происходит? — прикрикнул Челмсвуд.
— Сюда пришла свобода, лейтенант, — мужчина говорил на почти чистом английском. — Меня послали убить доктора Лики, но подойдешь и ты.
— Зачем вам кого-то убивать? Что мы сделали плохого масаям?
— Пусть сами масаи тебе скажут. Стоило бы любому из них взглянуть на меня, он сказал бы тебе, что я кикуйю, но для вас, англичан, мы все на одно лицо, правда?
Челмсвуд
— Для меня вы все похожи на трусливых дикарей!
— Почему? Потому что не сражаемся с вами в открытую? — лицо черного исказила злоба. — Вы отняли наши земли, вы запретили нам владеть оружием, даже копье в руках считается теперь преступлением — и после этого вы называете нас дикарями за то, что мы не маршируем строем перед вашими ружьями! — Он презрительно сплюнул на пол. — Мы сражаемся с вами единственным способом, который у нас остался!
— Это большая страна, достаточно большая для обеих рас, — заметил Челмсвуд.
— Если бы мы пришли в Англию и забрали ваши лучшие земли, и заставили вас работать на нас, ты бы тоже считал, что Англия достаточно велика для обеих рас?
— Я не политик. — Челмсвуд подвинулся к оружию на один шаг. — Я просто выполняю свою работу.
— И твоя работа в том, чтобы охранять две сотни белых на земле, где когда-то жили миллионы кикуйю, — с ненавистью произнес черный.
— Вас будет намного меньше миллиона, когда мы разберемся с вами! — прошипел Челмсвуд, потянувшись к своему револьверу.
Но как он ни был быстр, черный оказался быстрее и одним взмахом панга отрубил англичанину кисть руки. Челмсвуд скорчился от боли, и, повернувшись, оказался спиной к кикуйю, попытавшись перехватить револьвер другой рукой.
Панга вновь опустилась, практически разрубив его, но падая Челмсвуд успел обхватить пальцами рукоятку и спустить курок. Пуля ударила черного в грудь, и он тоже замер на полу.
— Ты убил меня! — простонал Челмсвуд. — Зачем кому-то убивать меня?
— У вас есть так много всего, а у нас так мало, — прошептал негр. — Почему вы должны получить еще и наше?
— Разве я что-то сделал тебе? — спросил Челмсвуд.
— Ты пришел сюда. Этого достаточно. Грязный англичанин! — он закрыл глаза и затих.
— Проклятый ниггер! — еле слышно произнес Челмсвуд и умер.
Снаружи четыре масая не обратили ни малейшего внимания на шум и выстрелы внутри музея. Они позволили мальчишке кикуйю уйти, не удостоив его даже взглядом. Дела низших рас их не касались.
— Очень трудно понять, как можно испытывать чувство превосходства по отношению к представителям своей же расы, — сказал Беллидор. — Ты уверен, что правильно прочел артефакт, Тот, Кто Наблюдает?
— Я не читаю артефакты, — ответил я, — я поглощаю их. Мы превращаемся в одно целое. Все, что пережили они, переживаю я. — Я помолчал. — Ошибки быть но может.
— Что ж, это трудно понять, особенно если речь идет о виде, который когда-то управлял большей частью галактики. Они считали, что каждая встретившаяся раса является низшей?