Сверхновая американская фантастика, 1996 № 01-02
Шрифт:
Нужно признать, что неограниченная свобода в создании политических организаций до сих пор не привела в Америке к зловещим результатам, как этого, возможно, ожидали за ее пределами. Право свободного объединения в разного рода организации пришло в Америку из Англии и, следовательно, в Соединенных Штатах существовало всегда. Пользование этим правом сегодня стало привычкой, это находит отражение и в нравах американцев.
В настоящее время свобода создавать политические объединения стала необходимой гарантией в борьбе с тиранией и в противостоянии большинству. В Соединенных Штатах, а когда какая-либо партия становится правящей, вся власть переходит в ее руки; самые рьяные ее сторонники занимают все ответственные посты, в их распоряжении оказываются
Всемогущество большинства мне представляется столь угрожающим для американских республик, что средство, используемое для ограничения его всевластия, я рассматриваю как благо.
А теперь я хочу поделиться мыслью, которая напомнит мое высказывание о гражданских свободах: политические объединения, способные пресекать деспотизм партий или произвол правителя, особенно необходимы в странах с демократическим режимом. Там же, где у власти находится аристократия, другие сословия образуют естественные объединения, являющиеся барьером для злоупотребления властью. В тех странах, где отсутствуют подобные сословные объединения, люди сами должны создать нечто, заменяющее их, и сделать это быстро. Я, право же, не вижу другого средства, которое могло бы служить препятствием для тирании. Ведь и великий народ может попасть под безнаказанное угнетение кучки мятежников или единолично правящего тирана.
Собрание большого политического конвента (есть и другие конвенты), которое может быть вызвано необходимостью, даже в Америке является событием очень важным, и те, кто желает добра этой стране, относятся к нему с определенной долей страха.
Это подтверждается конвентом 1831 года, на котором все усилия видных деятелей, принимавших в нем участие, свелись к тому, чтобы сузить обсуждаемые проблемы и смягчить форму их обсуждения. Можно предположить, что конвент 1831 года оказал большое влияние на недовольных и подготовил их к открытому выступлению в 1832 году против торговых законов Союза.
Нельзя не признать, что из всех возможных свобод народ менее всего может позволить себе неограниченную свободу ассоциаций в сфере политики. Если она не ввергает его в анархию, то постоянно приближает, так сказать, к краю этой пропасти. В этой столь опасной свободе заложены и положительные гарантии: в странах, где есть свобода ассоциаций, нет тайных обществ. В Америке, например, есть мятежники, но нет заговорщиков.
Как понимается право на объединения в Европе и в Соединенных Штатах Америки; как пользуются этим правом там и здесь.
Самой естественной для человека является свобода действовать самостоятельно, в одиночку. Следующим естественным шагом человека является объединение своих усилий с усилиями себе подобных с целью совместного действия. Право на ассоциации я рассматриваю как неотъемлемое право человеческого общества, такое же естественное, как индивидуальная свобода. Той законодательной власти, которая захотела бы уничтожить это право, пришлось бы бросить вызов всему обществу. Между тем у одних народов свобода объединяться в какие-либо общества благодатна, она способствует их процветанию, тогда как другие народы, злоупотребляя ею, искажая ее, превращают ее из животворной силы в силу разрушительную. Мне кажется, что сравнение путей развития объединений в тех странах, где свобода их организации понимается правильно, и в других странах, где она доходит до вседозволенности, было бы полезным и для правительств, и для партий.
Большинство европейцев до сих пор видят в политических объединениях оружие борьбы, наспех сработанное, чтобы поскорее
Сторонники той или иной идеи объединяются как бы с целью обмениваться мнениями, но основная мысль, которая занимает их, — как перейти к действию. Объединение — это армия. Члены объединения собираются вместе, чтобы обсудить какие-либо вопросы, выявить единомышленников и, воодушевившись, выступить против врага. С точки зрения членов объединения, легальные средства относятся к средствам борьбы, но не являются единственным средством, с помощью которого можно добиться успеха.
Совсем иначе трактуется право на объединения в Соединенных Штатах. В Америке члены объединения, составляющие меньшинство, прежде всего хотят знать, сколько их, ибо их первая цель — ослабить моральное воздействие большинства. Вторая цель, которую они ставят перед собой, — это выявить все возможности, которые могут быть использованы, чтобы оказать давление на большинство, так как их конечная цель, на осуществление которой они твердо надеются, — привлечь на свою сторону большинство и таким образом оказаться у власти.
Итак, в Соединенных Штатах политические организации по сути своей мирные и пользуются в своей борьбе законными средствами. И когда они заявляют, что хотят добиться успеха только законным путем, они, в сущности, говорят правду.
Различие, существующее между политическими организациями в Америке и у нас, объясняется рядом причин.
В Европе есть партии, которые по своим идеям и целям так далеки от партий, представляющих большинство, что они не могут рассчитывать на их поддержку. Но эти партии считают себя достаточно сильными, чтобы бороться с большинством. Когда одна их таких партий создает политическую организацию, она ставит целью не убеждать, а побеждать. В Америке есть люди, абсолютно несогласные с правящим большинством, но они не мешают им править; все остальные хотят примкнуть к этому большинству.
Следовательно, реализация права на объединения становится опасной в случае, если крупные партии страны уже не представляют большинства. В такой стране, как Соединенные Штаты Америки, где различия во взглядах и мировоззрении основной массы людей не существенны, право на объединения может оставаться, так сказать, неограниченным.
Причина, объясняющая, почему мы до сих пор видим в свободе объединений только право объявлять войну правителям, заключается в отсутствии у нас опыта пользования свободой как таковой. Первая мысль, которая рождается у людей, создавших какую-либо партию, кстати, так же, как и у отдельного человека, когда приходит ощущение своей силы, — это мысль о насилии; уверенность в себе, убежденность приходят позже, они рождаются с опытом.
Англичане, хотя и очень сильно различаются между собой, редко злоупотребляют свободой объединений, потому что у них больший опыт пользования этим правом.
У нас же в характере, ко всему прочему, заложен такой боевой дух, что мы считаем для себя почетным умереть с оружием в руках, принимая участие в любом безрассудном событии, вплоть до такого, которое может потрясти основы государственной власти.
Однако самой весомой причиной, лежащей в основе различия между американскими политическими организациями и нашими, причиной, сдерживающей насильственные действия политических организаций в Соединенных Штатах, я считаю наличие там всеобщего избирательного права. Когда в стране принято всеобщее избирательное право, ясно, на чьей стороне большинство, поскольку никто не может усомниться в том, что большинство, занявшее место в государственном управлении, появилось там в результате выборов; ведь с точки зрения здравого смысла ни одна партия не может представлять тех, кто не голосовал. Следовательно, каждая политическая организация знает, что она не представляет большинства, знают об этом и все граждане страны. Это вытекает из самого факта существования этих организаций, так как, если бы было иначе, они бы сами изменяли законы, вместо того чтобы требовать от правительства их реформы.