Сверхновые религиозные звезды
Шрифт:
Для человека, находящегося «на грунте» (т.е. на внутренней поверхности большого цилиндра), прозрачное дно «Лунного моря» выглядело как сюрреалистическое небо. «Ландшафт» Hivaete в кольцевом направлении поднимался вверх, и исчезал за этим небом, как за горизонтом. В осевом направлении «Ландшафт» был прямым и просто обрывался у торцов цилиндра. Зеленые лианы с крупными яркими цветами вились по легким сетчатым сооружениям между «грунтом» и «небом». При хорошо развитой фантазии, можно было представить, что никаких торцов нет, а просто с этих сторон «ландшафт» переходит от культурного
У двух дюжин обитателей Hivaete, уроженцев Элаусестере, не существовало проблем с фантазией. Еще летом (в смысле - календарным, земным летом) они адаптировались в этой маленькой сюрреалистической радиально-симметричной стране, и декорировали жизненное пространство на свой вкус – в тех пределах, в которых это было возможно.
Разумеется, кроме жизненного пространства, Hivaete обладала и технологическим пространством, около оси на обоих торцах цилиндра. От одного торца шел коридор к расположенному вне цилиндра блоку двигателей. От другого - «главный коридор», соединявший Hivaete с двумя малыми «Диогеновыми бочками», и с «портативным космодромом». Главные события дня начались именно на этом космодроме, который больше всего напоминал торпедную рубку субмарины… Только торпедные аппараты здесь были специфические, и сами торпеды - тоже.
Для шести человек, на «космодроме» было тесно, тем более, если двое из них одеты в объемные скафандры. Остальные четверо обходились только кислородными масками и костюмами компрессионной защиты (достаточная страховка на тот случай, если вдруг возникнут проблемы с герметичностью). Тесноту усугубляло наличие торпеды, которая висела в воздухе посреди рубки. Почему бы ей не висеть, если в этой части станции вес отсутствовал? Торпеда была раскрыта и готова к приему экипажа.
– Ну, мы, типа полезли?
– спросил парень в скафандре.
– Типа, да, - согласился один из одетых в кислородные маски, и добавил, - Виик, Тойо, Эоли! Держим капсулу... Анси, ты лезешь первая, Лемар – за тобой.
– Еру, я балдею, какой ты умный, - сообщила девушка в скафандре, - Я бы никогда не догадалась до такой оригинальной последовательности. Лемар, ты бы догадался?
– Я бы перепутал, - ответил ее компаньон, - У меня такая карма... Тебя подсадить?
– Это намек, чтоб я не тормозила процесс? – спросила она, и аккуратно вплыла внутрь торпеды, - …Ну, пассажир, давай, занимай кормовое кресло.
– Прикалываться над партнером нечестно, и в этом нет стиля!
– объявил он, вплывая в торпеду вслед за ней, - …Hei foa! Отправьте нас ласково и нежно!
– Еще один гений менеджмента, - прокомментировала одна из девушек, и предельно точным движением задвинула панель на корме торпеды, - …Ну, что, взяли?
Четыре пары рук плавно задвинули торпеду в тубус того, что по логике, следовало считать торпедным аппаратом. Еру закрыл люк, мимоходом глянул на индикатор, убедился, что там высветилось «ОК», и спросил:
– Анси, Лемар, вы готовы?
– А куда же мы денемся? – раздался голос Лемара.
– Тогда, поехали, - сказал Еру и нажал клавишу под индикатором.
Баллистический комп произвел расчет дистанции, углов, и необходимой силы толчка. Внутри
Сквозь прозрачную стенку торпеды, приближающийся Лингам виделся во всей своей грубоватой красоте. Через 4 минуты, уже просматривались зеленые столбики и ярко-желтые шнуры, натянутые между ними. Астероид был, как будто, упакован в сетку с ячейками шириной примерно сто метров. Эту оригинальную инсталляцию монтажный робот создавал пару недель, зато теперь по Лингаму, на котором ускорение свободного падения было менее миллиметра в секунду за секунду, люди могли передвигаться без риска улететь в открытый космос. Но, до этого следовало еще выполнить корректный лэндинг (точнее, лингаминг). Когда дистанция сократилась до трехсот метров, Анси, ориентируясь по лазерному маркеру, отмечавшему точку соприкосновения торпеды и астероида, подправила положение выдвинутых вперед демпферных лап торпеды. Еще минута… И касание. Три лапы, покрытые щеткой тонких металлических ворсинок, прилипли к каменной поверхности, а затем сжались и мягко погасили скорость.
Анси подняла растопыренную ладонь в надутой перчатке, и сообщила:
– Типа, Лингам. Сколько людей на него посылали, а добрались пока только мы двое.
– Pa la pinga, это мой любимый универсальный лексический концепт, - гордо ответил Лемар, открывая кормовую панель, - …Чтобы реализовать этот концепт, осталось, по выражению Нила Армстронга, сделать один маленький шаг человека, или огромный скачок для всего человечества.
– Не отвлекайся на патетику, - сказала Анси, - кидай лассо.
– Это не lasso, а cat-claws, - педантично уточнил он, отцепляя от пояса моток троса с гроздью пластиковых «когтей» на конце.
Прицельный бросок - и «когти» вцепились в ближайший шнур сетки. Лемар закрепил второй конец троса на рукоятке кормовой панели, и объявил:
– Трап готов. Я поехал…
– Только не выпендривайся, - посоветовала Анси.
Ответив на это замечание многозначительным «хэх», Лемар зацепил бугель за трос, оттолкнулся, проехал около тридцати метров, как парашютист в затяжном прыжке, и схватился свободной рукой за шнур. Только после этого он перевернулся в строго вертикальное положение и встал подошвами на каменную поверхность астероида.
– Порядок, Анси! Делай, как я!
– Тоже мне, гуру, - откликнулась она, и выполнила ту же операцию, кроме финального касания грунта подошвами. Вместо этого она повисла горизонтально, и следующие 20 секунд, наблюдала, как ноги постепенно начинают двигаться вниз под влиянием едва заметной гравитации Лингама.
– Ну, как? – спросил Лемар, - Закон всемирного тяготения подтверждается?
– Скорее да, чем нет, - ответила она и, взявшись за шнур, повернулась вертикально.
– Чем вы там занимаетесь а? – раздался в шлемофонах голос Еру.