Сверхновые религиозные звезды
Шрифт:
– Ага. А кто же еще?
– О! – произнесла кореянка, - А мы читали в энциклопедии, что буньипы, это миф.
– Типа, в той энциклопедии еще не исправили, - пояснила элаусестерка, - пошли, я познакомлю вас с немифическим буньипом.
– А ты знаешь эту девушку? – спросила другая кореянка.
– Пока нет, но долго ли познакомиться, - невозмутимо ответила Чеди.
…Между тем, карабинеры Влков и Колумбус прицепили корлоновый трос к фаркопу моторного каноэ и готовы были отчаливать от платформы. Миниатюрная чернокожая девушка как раз завершила
– Aloha! Меня зовут Йи Вааа, я с Пелелиу-Палау.
– Aloha! Я Иржи Влков, ординар-карабинер.
– …Я Маугли Колумбус, то же самое. Слушай, Йи, а как разгружать такую штуку?
– В смысле, – уточнил Влков, - как у этого флаера устроен грузовой трюм?
– Там такая фигня… - начала девушка-буньип, стараясь показать ладошкой принцип действия диагонального грузового люка, - короче, ребята вам помогут, вот.
– Какие ребята? – спросил Колумбус и, бросив взгляд на огромную тушу «Hippo-Bat», изумленно добавил, - Ни хрена себе сколько их!
– …Это называется, - сообщила Йи, - Усиленная рота ранга «E» морского мобильного корпуса Мпулу. Очень хорошие ребята, но большие и громкие.
И, будто специально, чтобы подтвердить это сообщение, дюжий офицер-конголезец обратился к полутора сотням своих бойцов с громовым ревом:
– Aandag kompanie! Line up! Voor te berei vir die werk van los die lug-skip!
– Это на африкаанс, - сказал Влков, - типа, кэп приказал построиться и приготовиться выполнять работы по разгрузке воздушно-морского корабля.
– Классно!
– обрадовался Колумбус, - с такой командой мы имеем шанс справиться до ужина. Слушай, Йи, а что там за груз?
– Шестнадцать подводных лодок, - ответила она, - Не очень больших, по 25 метров.
– Hei, foa, - окликнул их сверху молодой мужчина – утафоа, - Я Поэле Ваэохо Гоген, инженер по контролю качества. Там на поплавковом кране площадка с собранным томографом. Надо поднять это на платформу, и разместить так, чтобы было удобно прокатывать подлодки через ангар, в котором эмиттер и кольцевой сенсор.
– ОК, Гоген, - отозвался Влков, - Сейчас мы зацепим этот летуче-плавучий остров, и подтянем к платформе, а потом разберемся с томографом. Как бы, step-by-step…
…
Через небольшой промежуток времени, на только что надутом рафте под платформой собралась своеобразная компания. Пятеро элаусестерцев (команда, незадолго до этого монтировавшая ангар-томограф на площадке), плюс Чеди. Одна француженка. Одна девушка-буньип. Трое кореянок, которые успели снять свои спортивные костюмчики и переодеться в папуасские килты - широкие пояса на липучках с навесными карманами.
– Мы, - пояснила Чин Чиа, - пока оставили все вещи на посту у карабинеров.
– Мы пока не поняли, куда нам это перетащить, - пояснила Нхи Хйо, - у нас на схеме помечен военный городок, и там кубрик. Но атолл на схеме не тот. Странно, правда?
– Ничего странного, - сказала Чеди, - Мы сейчас на атолле Руго, а вся группа, которая рожает
– Да, - лаконично подтвердила француженка.
Это «да» стоило Лианелле двухчасового серьезного разговора с мамой. 14-го декабря «Каравелла» должна была стартовать к Марсу, и после этого (при условии, что все получится успешно), напряженность работ снизится - на период полета. Потом, когда в первых числах января «Каравелла» сблизится с Марсом, снова настанет аврал, но две с лишним недели Доминика Лескамп будет сравнительно свободна. Почему бы дочке не приехать на Муруроа на это время? Но Лианелла твердо решила остаться на островах Элаусестере до 20-х чисел. «Пойми, мама, - объясняла она, - Моя лучшая подруга Чеди рожает! Я должна ее поддержать, или нет? А если ты сейчас свободна - приезжай сюда. Все будут тебе рады, тебя здесь очень уважают. А если ты не свободна, то зачем я буду тебя отвлекать? Я понимаю, что значит для тебя этот проект. И не только для тебя…». Доминика еще колебалась, но сообщение о том, что все это время рядом будет Гоген, решило исход дела в положительную сторону… Лианелла тряхнула головой, чтобы вернуться от воспоминаний об этом разговоре в реальное время «здесь и сейчас».
Три кореянки активно выясняли у туземцев особенности местного коммунизма
– А правда ли, - спросила Ким Чжи, - что на Элаусестере все имена коммунистические?
– Иногда целиком, иногда в виде аббревиатур, - добавила Чин Чиа.
– Это популярно, - ответила Чеди, - Вот, мое имя из книги Ивана Ефремова «Час Быка», реально коммунистической. Но это не правило. Мама называет ребенка, как хочет.
– Час быка, - заметила Йи, - это время после корабельной полуночи между вторыми и шестыми склянками. Обычно, спокойное время на море. Но не на суше.
– Книга Ефремова не про это, - сообщила Лианелла, - просто, название такое.
– А про что? – заинтересовалась девушка-буньип.
– Про то, - ответила француженка, - как экипаж одного космического корабля пытается помочь жителям планеты, колонии землян, с которой очень давно была потеряна связь.
– Ага! Типа, как у Оркварда в «Полете Белого Ворона»?
– Не совсем так. У Оркварда мир совсем другой. И другие люди… Совсем другие.
Йи на три секунды неподвижно застыла, задумавшись. Потом выдала новый вопрос:
– У Оркварда очень разные люди. У Ефремова такие люди, которых у Оркварда нет?
– Наверное, да, - не очень уверенно согласилась Лианелла, - Люди у Ефремова очень странные. Очень красивые, умные, честные, смелые, добрые… Все очень.
– Ага. У людей Ефремова так много «очень», что они не могут жить, - заключила Йи.
– Я расшифровала имена!
– заявила Нхи Хйо, - Лори, это: «Lenin Operator of Revolution International». Рлек, это: «Revolution, Lenin, Expansion of Communism». Миго, это от советских истребителей «MiG». А Фаэто - тут надо подумать. Я что-то угадала или…?